Главная страница » Интересные новости » Были ли в СССР сословия, и есть ли они в РФ?

Были ли в СССР сословия, и есть ли они в РФ?

08.09.2012
Были ли в СССР сословия, и есть ли они в РФ?
В.Пастухов публично заявляет, будто СССР был сословным обществом, а современная РФ не только остается таковым, но и по своей социальной организации откатилось во времена Орды, одновременно являя собой империю и колонию. Это утверждение не соответствует действительности. Ни СССР не был, ни РФ не является сословным государством. Об этом, а также о том, что такое сословие и сословная организация, как она соотносится с разделением на общественные классы согласно теории К.Маркса и теориям буржуазной социологии, как изменялась социальная организация государств, мировых держав, империй, колониальных народов и другом идет речь в этой статье.
Несколько недель тому назад Владимир Пастухов в статье «Государство диктатуры люмпен-пролетариата» подчеркивает, что «политический строй современной России совершенно адекватен ее социальному строю — состоянию российского общества, и в этой адекватности кроется секрет его стабильности». А каков, по оценке В.Пастухова, социальный строй современной России? В.Пастухов отвечает на этот вопрос так: «Сегодня все старые советские сословия (классов в европейском смысле слова в России никогда не было) деградировали, а новые еще не успели сформироваться. В обществе, как никогда, много «лихих людей», готовых на всё «социальных фрилансеров», не связанных никакими корпоративными, моральными и тем более правовыми узами. В основании «путинизма» лежат не крестьянские..., а люмпенские идеалы. В этом его главное отличие от советской власти. Эта та разница, которую многие не улавливают. «Путинизм» — политический строй деклассированных элементов, всех тех, кто выпал из своих социальных ниш либо вообще их никогда не имел».
И далее В.Пастухов пишет: «Социальный и политический уклад жизни современной России очень похож на уклад жизни колониального государства... Россия сегодня — империя и колония «в одном флаконе». Страна вернулась в свой XVI век и даже еще раньше. Через всю русскую историю проходит конфликт между работящим «тягловым» (платящим налоги) человеком, которого не могло защитить слабое государство, и «татем» (вором и разбойником), который пользовался этой слабостью государства. Но почти никогда не было так, чтобы «тати» захватывали само государство, превращали его в орудие воровства и нещадного избиения работящих людей. Так было только в Ордынские времена, когда ханские отряды стояли в каждом русском городе и защищали тех, кто больше заплатит. Но то были чужие, а здесь — свои. Русское общество приобрело характерную для оккупированных (колонизируемых) территорий двухуровневую структуру. Где-то «на дне» есть реальный «производящий» социум со всеми свойственными ему внутренними противоречиями между составляющими его сословиями и есть «криминальная нашлепка» над этим социумом, состоящая из не включенных в его повседневную производительную жизнь паразитических элементов, которые выкачивают из этого социума всё что можно».
Этим утверждениями В.Пастухов продемонстрировал, что он либо невежественен в социологии в том ее виде, в котором она преподавалась в ВУЗах СССР и по сию пору во многом лежит в основании общественных наук современной России. Либо же В.Пастухов вполне намеренно совершил множество подмен и смешений, в том числе и с точки зрения европейской классической и неклассической социологии. Но для чего? Для того только, чтобы обосновать основные тезисы этой своей статьи? Или для того, чтобы, как утверждает Евгений Ихлов (см.: http://grani.ru/blogs/free/entries/199934.html ), идеи этой его статьи могли стать «первыми, еще черновыми набросками доктрины, обосновывающей легитимность «превентивно-революционного» режима», целью которых является «изобретение сценария... совершения… революции – легкой и бескровной, сохраняющей основы нынешней послеельцинской системы... для защиты постпутинского режима от «углубления» революции»?
Что касается мотивации Владимира Пастухова, подвигнувшей его на написание и публикацию статьи «Государство диктатуры люмпен-пролетариата», то это нам неведомо, а посему оставим пока это на его совести. Хотя поскольку В.Пастухов – профессор Оксфорда, а западноевропейская общественная наука по своей сути есть не только «технология знания-власти над живым как биологическим видом», но и проект-видение будущего, постольку основания для вывода, сделанного Е.Ихловым, скорее всего, имеются. А вот то, что касается социологических и политических подмен и смешений, фактически совершенных им в цитированных фрагментах этой статьи, то общественный резонанс, который она (статья) вызвала, настоятельно требует их внимательного рассмотрения. Иными словами, общественный резонанс, вызванный указанной статьей В.Пастухова, требует внимательного рассмотрения не только социально-классовой структуры современной России, но и того, что такое сословия, а что общественные классы, и есть ли связь между ними. Без рассмотрения того, что и как есть сословия, что и как есть общественные классы в истории мира и Западной Европы, коль к во всему этому апеллирует В.Пастухов, социально-классовую структуру современной России охарактеризовать не удастся.
Сразу сделаю две оговорки. Эта статья о том, чем и как были сословия в мире и в Западной Европе, как они соотносятся с общественными классами, чем и как с точки зрения социальной организации были и есть различные государства, мировые державы, империи, в т.ч. колониальные, и колонии, в чем суть стратификационных и классовых моделей, которыми оперирует буржуазная социология. И второе – эта статья продолжает и развивает те положения, которые были сформулированы мною в цикле статей о нациях и в цикле статей о деньгах и устройстве современного нам глобального мира.
Почему в СССР не было, и в современной России нет сословий?
В СССР не было, а в России нет сословий потому, что:
1) Ни одна крупная общественная функция общественного производства в СССР и в РФ не была и не является монополией какой-либо социальной группы, закрепленной нормативными правовыми актами государства и передаваемой внутри этой группы ее членами по наследству из поколения в поколение. Ни одно сообщество происхождения (ни один народ), ни одно сообщество выбора (корпорация) не имело и не имеет привилегий на осуществление власти или политической, идеологической, религиозной, образовательной, промышленной (ремесленной), торговой, транспортной и любой другой деятельности. В СССР были государственные монополии, и в РФ есть так называемые естественные и иные монополии, но ни одна из крупных сфер или отраслей общественного воспроизводства не являлись и не являются частной собственностью (монополией, привилегией) какой-либо большой социальной группы.
2) Ни одна большая социальная группа, ни один социальный слой населения в СССР и в РФ не являлись и не являются замкнутым сообществом происхождения (племенем, конфедерацией племен, этносом) или сообществом выбора (корпорацией), которое осуществляет процесс производства без непосредственного участия в нем представителей других больших социальных групп или слоев. Дворяне, как и епископы, аббаты, пресвитеры и прочие лица, входящие в духовное сословие, в Средневековой Европе не имели права и, как правило, непосредственно не участвовали в материальном производстве, осуществляемом цехом башмачников или любым другим цехом, а тем более в сельхозпроизводстве, например. Точно так же мастера, подмастерья и иные лица любой цеховой или торговой корпорации, не говоря уже о крестьянах, не имели права участвовать в процессах социального производства, осуществление которых было привилегией священства или дворянства. Даже в сельскохозяйственном производстве колхозов, не говоря уже о совхозах и промышленных предприятиях, участвовали не только колхозные крестьяне, но и партийно-советская номенклатура (хотя бы в своем самом нижнем звене), рабочие (совхозы, МТС и т.д.), интеллигенция. Даже не КПСС, а скорее Академия наук СССР, как ныне РАН, а не так называемые политические партии России, могла бы быть названа корпорацией, которая является замкнутым сообществом выбора, в этом отношении аналогичным духовному сословию. Но этим социально-функциональная аналогия между ними исчерпывается.
3) Государственный строй СССР не был, а государственный строй современной РФ не является строем особой разновидности частной собственности, как, например, майорат в Западной Европе. Точно так же большие социальные группы в СССР не имели, а в современной РФ не имеют ни суверенитета, ни всеобщего политического значения и политической действенности – ни одна из больших социальных групп в СССР не была и в РФ не является государством в государстве. Частное бытие ни одной большой социальной группы в СССР не было и в РФ не является ее политическим бытием, гарантирующим ей делегирование своих представителей для участия в установлении налогов, утверждении бюджета, принятии законов и т.д., а равно и осуществление своего, независимого от других социальных групп, суда и наказания. Перед развалом СССР, да и то лишь отчасти, Съезд народных депутатов был сформирован как представительство корпораций. Однако это произошло отнюдь не потому, что в СССР были политические сословия (а сословия по своей сути именно таковы), которые получили и реализовали свои хартии вольности, но потому, что так понимали общество и так рекомендовали сделать Горбачеву и иже с ним советские учителя и старшие коллеги В.Пастухова.
Сословия и сословная организация государств до Античности
Сословная организация государства с точки зрения буржуазной социологии предстает не иначе, кроме как в качестве социальной стратификации общества. Однако в действительности она есть исторически преходящая форма социальной организации, характерная для государственной ступени докапиталистического развития. Принципом формирования сословий всегда и везде, где есть сословия, является принцип разделения главных функций общественного организма и специализации на их осуществлении исторически определенным способом организованных сообществ людей, каждое из которых (сообществ) присваивает и передает из поколения в поколение монополию на соответствующую общественную функцию. Иными словами, конституирующим сословие принципом всегда и везде является передаваемая по наследству монополия соответствующего сообщества на общественную отрасль (тип или вид) труда, определяемую крупным общественным разделением труда внутри данного общественного организма.
Дело в том, что сословия суть момент и результат институциональной, то есть опосредствованной сознанием и волей, организации людьми своего общественного воспроизводства на государственных ступенях докапиталистического развития. Изначально институциональная социальная организация строится по образу и по подобию естественного разделения и кооперации функций между данными воочию функциональными органами живого организма вообще и человека, в особенности, например: голова, руки, живот и ноги и т.п. В каждом конкретном историческом случае это вычленение функциональных органов живого организма соответствует тому, как согласно мифо-логосу, владеющему субъектом и объектом институциональной власти, устроен весь мiр. А мiр этот во всех мифо-логосах, возникших на начальном этапе государственной ступени развития, устроен по образу, подобно внешне наблюдаемому человеком устройству живого организма человека и взаимосвязи функций его органов – в этом суть антропоморфизма. И в каждом племени в догосударственную эпоху институциональная организация осуществлялась также по модели функциональной специализации органов живого организма. Эта же самая модель институциональной социальной организации осталась в принципе неизменной также и в племенах, вошедших в состав государств и в силу этого утративших характер общественного воспроизводственного организма.
Институциональная социальная организация представляет собой систему функциональных органов общественного организма в целом или его подразделений. В племени она суть институциональная социальная организация кровных родственников и воплощена в систему функциональных органов, каковыми являются вожди, жрецы, судьи, воины, торговцы, ремесленники и земледельцы или пастухи. Тот факт, что эти органы распределены по родовым, семейным или соседским территориальным общинам, ничего не меняет в том, что они являются функциональными органами племени. В родовой, семейной или соседской территориальной общине ее собственная институциональная социальная организация воспроизводит институциональную социальную организацию племени, но только в меньшем масштабе. Она также воплощается в системе, которая включает вождя (главу, патриарха), жреца и судью, ремесленников и земледельцев с пастухами, а если община ведет торговлю, то она включает также и торговцев. Если способ производства племени, общины, семьи предполагает полную личную зависимость или полузависимость (рабство или полурабство) иноплеменников, то эти иноплеменники согласно тому, как видят и оценивают мiр интегрирующие их в свой состав кровнородственные коллективы, также являются органическими функциональными органами этих кровнородственных коллективов.
Это придает чрезвычайную консервативность институциональной социальной организации – носителем этой модели или, иначе, матрицы институциональной социальной организации является всякий взрослый и дееспособный член такого общественного организма. История Индии, Китая и отчасти история России свидетельствует, что в течение столетий и тысячелетий эта форма институциональной социальной организации устойчиво воспроизводилась всякой общиной во всех случаях, когда и если община была разорена, вынуждена была переселиться в иное место жизни или вообще только-только возникает в качестве новой, прежде не существовавшей, общины. Но и в государстве эта же самая модель социальной организации осуществляется в системе состояний (сословий), каждое из которых на дохристианской (доисламской и т.п.) ступени развития есть система кровнородственных коллективов, совокупно выполняющих функции органа общественного организма. Кастовая система в Индии – пример окостенения этой модели институциональной социальной организации общественного воспроизводственного организма, которая на уровне территориальных общин, а равно и на уровне отдельных производственных коллективов имеет превращенную форму джати.
Империи, колонии, мировые державы и сословия в Античности и в Новую эру
Специфика античного способа производства в этом отношении заключается в том, что в Древней Греции и Риме политически оформленные сословия не были функциональными органами всего общественного организма, но только функциональными органами политического государства, которое было тождественно обществу граждан. В сословия в результате социальных реформ, начатых Солоном, были организованы только граждане Афин, аналогичной по сути была ситуация также и в Спарте, и в других полисах Древней Греции, и в Риме. Представители всех иных племен и народов, покоренные древними греками или римлянами и вошедшие в состав государства завоевателей, официально в сословия Рима или Афин не входили и между ними не распределялись. Отдельные представители покоренных племен (народов) могли стать членами того или иного сословия Афин или Рима только по родовым правилам усыновления, получив гражданство. Каждый из народов, покоренных Римом, сохранял свою традиционную систему управления и свою институциональную социальную организацию вообще и свою систему сословий, в особенности. В том числе каждый такой народ (племя), хотя и под надзором римских прокураторов, самостоятельно отправлял свои религиозные культы и исповедовал свое вероучение, вел хозяйственную деятельность, жил и отправлял суд согласно своим традиционным институтам («право народов» в римском праве ясно фиксирует и узаконивает этот факт даже в городе Риме).
В действительности уже в полисах Древней Греции, особенно о Спарте, не говоря уже о Римской империи, имелось три уровня общественного состояния (сословий). Сословия (состояния) политических животных (граждан) полиса или Рима – это понятно, а какие еще состояния животных или животные состояния (сословия) имели место быть в Древней Греции и Риме? Постоянно живущие в полисе рожденные в нем свободные общественные животные иноземного происхождения были состоянием (сословием) фактическим, а именно неполитическим по своему социальному статусу состоянием (сословием) части населения, лишенного права участия в политическом государстве полиса, но имеющим определенные полисом права и обязанности (привилегии) функциональным органом полиса. Рабы в полисах Древней Греции, что очевидно на примере илотов Спарты, были фактическим низшим неполитическим состоянием (сословием), лишенным не только права участия в политическом государстве, но и низведенным до положения говорящих орудий, скота (неполитического одомашненного животного) и всякой иной вещи, находящихся в полном распоряжении политического государства и его отдельных членов. Варвары, обитающие вне ойкумены (обитаемой политическими домашними животными вселенной), по своему состоянию суть дикие (не ведающие культуры и цивилизации) животные, которые по определению суть крайняя степень неполитичности, то есть дикости, некультурности, говорящих животных.
В Римской империи общее для Античности разделение говорящих животных по своему общественному состоянию на три уровня (состояний = сословий) получило свое полное развитие и завершение. Высший уровень составляла система гражданских состояний (сословий) политического государства – Рима или, иначе, система гражданских состояний (сословий) политических животных Рима. Средний уровень – совокупность  сословных систем сохранивших свою институциональную социальную организацию (свои царства, княжества и им подобные административно-территориальные формы) говорящих домашних животных – народов, в той или иной степени прирученных Римом. Каждое сословие этого среднего уровня с точки зрения самого Рима по отношению к политическим животным Рима было неполитическим состоянием (сословием) говорящих домашних животных, то есть не имеющим привилегий участвовать в определении судьбы и отношений своего народа с Римом состоянием говорящих домашних животных, но обязанных платить подати и подчиняться Риму. По отношению к своим туземным административно-территориальным единицам неполитические состояния (сословия) говорящих домашних животных (средний уровень) Рима фактически делились на сословия, сохранившие свои монополии на осуществление внутренней административной, в т.ч. судебной, и духовной власти, и сословия, имеющие привилегию заниматься только торговлей и материальным производством продукции. Именно это признавалось Римом в качестве «права народов» и осуществлялось в пределах всей территории Римской империи. Низший уровень общественного состояния говорящих животных, а именно уровень домашнего рабочего и всякого иного скота, точно так же, как и в полисах Древней Греции, в Римской империи составляли рабы.
Вместе с тем Античность впервые воочию явила изначально вместе с возникновением государства возникшее различие между материальным государством и государством политическим. До возникновения мира-экономики на докапиталистических ступенях развития материальное государство тождественно общественному воспроизводственному организму, который включает все сословия – и признаваемые таковыми государственной властью, и не признаваемые государственной властью в качестве сословий, но фактически являющиеся таковыми. В этих условиях политическое государство есть превращенная форма институциональной власти общественного воспроизводственного организма (материального государства), а посему политическое государство не включает сословия, которые являются объектом институциональной власти.
Возникновение империи или, иначе, возникновение мировой державы в его (понятия мировой державы) изначальном смысле – держащее мир государство – есть возникновение мира-экономики, оформляющего и структурирующего общественные связи между множеством народов (племен). Это изменяет не только общественную форму материального и политического государств, но и их содержание, равно как и соотношение территориальных границ политического и материального государств. Теперь мир-экономика суть подлинный общественный воспроизводственный организм для всех своих функциональных органов и, следовательно, мир-экономика отныне есть материальное государство, которое включает в себя все провинции мира-экономики, подчиненные его политическому и экономическому центру. Поэтому верно и обратное – в рамках экономической общественной формации всякий отдельный общественный воспроизводственный организм – это и есть отдельный мир-экономика. На докапиталистических ступенях развития возникновение и существование мира-экономики обусловливается политическими связями доминирования и зависимости между различными народами (племенами), оформляющими и обеспечивающими общественное разделение и кооперацию труда между этими народами (племенами). До тех пор, пока товарное производство не стало господствующим укладом общественного хозяйства, мир-экономика может возникнуть и существовать только либо в форме мировой державы, либо в форме империи.
В условиях мировой державы, каковыми были Древний Египет и Вавилон уже в начале второго тысячелетия до н.э., народы (племена), участвующие в международном разделении труда, сохраняют свои политические государства. В империи включенные в нее народы (племена) утрачивают политическую независимость, а международное разделение труда между ними превращается в общественное разделение и кооперацию труда между провинциями империи, осуществляемые под контролем и в интересах сословий, относящихся к субъекту институциональной власти империи. Поэтому империя есть необходимая предпосылка возникновения и развития внутреннего рынка, охватывающего обширную территорию со множеством хозяйственно осваивающих ее народов (племен), вовлечения этих народов (племен) в дальнейшее общественное разделение труда, его специализацию и кооперацию вообще и в товарный обмен, в особенности, а, следовательно, развития производства для обмена или, иначе, товарного производства. В силу этого империя первоначально охватывает весь свой мир-экономику, которым ограничивается ойкумена или поднебесная.
На дохристианской (доисламской и т.п.) ступени развития каждый из народов (племен) империи, сохранивших свою институциональную социальную организацию, имеет свои политическое и материальное государства, но только политическое и материальное государство господствующего народа в империи является государством по преимуществу, тождественным империи как государству. Материальным государством империи на дохристианской (доисламской и т.п.) ступени развития является общественный воспроизводственный организм, то есть империя как мир-экономика. Это относится не только к Римской империи, но и ко всем предшествующим и современным ей империям Востока до превращения иудео-христианства, ислама и всех прочих мировых религий в государственные религии соответствующих империй Востока и Запада.
Все народы (племена) империи, сохранившие свою институциональную организацию, кроме господствующего народа (племени), утрачивают свои политические государства. От своих политических государств они сохраняют лишь функции внутренней административной и духовной, в т.ч. судебной, институциональной власти, которые подконтрольны и поднадзорны политическому государству империи. Мало этого, опасные и лишние с точки зрения империи сегменты сословий политических государств народов (племен) оказываются уничтоженными в период их завоевания имперскими войсками и включения в состав империи, а в последующие годы и столетия всячески подавляются имперской властью. Одновременно институциональными властями империи и самой включенностью туземного народа (племени) в имперский мир-экономику стимулируется развитие и воспроизводство компрадорских и коллаборационистских сегментов в той части политических сословий туземных народов (племен), которые сохранены колонизаторами и выполняют функции туземной административной и духовной власти.
В результате политические сословия туземных народов (племен) не воспроизводятся во всей функциональной полноте и пропорциональности политических сословий, диспропорции в развитии каждого политического сословия и всего туземного народа (племени) нарастают тем больше, чем дольше народ (племя) существует на положении туземного народа (племени). Но и вообще весь процесс воспроизводства всех сословий туземного народа (племени) деформируется как нарушением пропорций между ними и внутри каждого из них, так и подчинением общественному разделению и кооперации труда не внутри туземного народа (племени), а внутри мира-экономики с центром в метрополии.
Закономерным итогом имперского развития до превращения мировых религий в государственные религии является хаос на территории всего мира-экономики в случае развала политического государства империи, существовавшей несколько веков. Дело в том, что в силу указанных диспропорций ни один из туземных народов (племен) в момент крушения политического государства империи оказывается неспособен ни восстановить мир-экономику (равно империю), став господствующим народом (племенем) новой империи, ни создать свой собственный общественный воспроизводственный организм. История Индостана, например, знает это в качестве эпох запустения, опосредствующих смену очередного господствующего племени вместе со сменой очередной империи, а история Китая – в качестве эпох всеобщей смуты и восстаний, которые опосредствуют смену империй и господствующего народа, устанавливающего и новую династию, и новую империю одновременно. Но и история провинций Римской империи, не исключая обеих частей – Западной и Восточной – Римской империи, также свидетельствует об этом с одной особенностью – в Восточной Римской империи этот процесс опосредствовался, чем дальше, тем больше, иудео-христианской государственной церковью.
Впрочем, и в Новую эру – в эру мировых религий – в этой схеме господствующий народ империи замещает становящаяся или уже существующая буржуазная нация, установившая колониальное господство над туземными народами своих колоний. Отсюда и последствия колониального господства для большинства туземных народов, кроме, пожалуй, Китая, после обретения ими формальной государственной независимости не только и не столько аналогичны последствиям краха политического государства империи, хотя и это также имеет место быть. Но и сколько самое обретение некоей колонией формальной государственной независимости означает преобразование колониальной провинции из административно-территориальной единицы империи конкретной буржуазной нации в провинцию глобального мира-экономики (материального государства), наделенную формальными атрибутами политического государства. В результате имперского политического и экономического центра со всеми его функциями более нет, однако провинция как была объектом институциональной власти внешнего ей субъекта, так этим объектом, не способным к самоуправлению, и осталась, став объектом конкурентной борьбы разных политических и экономических центров глобального мира-экономики. Но это отдельная большая тема, о которой здесь не место говорить подробно.
Вообще после превращения мировых религий в государственные религии соотношение между империями и мировыми державами снова изменяется не только по форме, но и по содержанию – центром мира-экономики поочередно становится то одна, то другая мировая держава, которая, как правило, сама есть империя. Блистательными вторыми и периферией такого мира-экономики теперь становятся иные политические государства в различных территориально-политических формах организации, в том числе и в форме империи. Но империи и в этом случае выполняют свою главную функцию – создание и развитие внутреннего рынка путем вовлечения в общественное разделение и кооперацию труда всех своих провинций, развития на этой основе общественных связей и отношений товарного обмена.
Сословия, сословная и политическая организация в Западной Европе
В иудео-христианском (исламском и т.п.) государстве сословие существует в форме корпорации, монопольно осуществляющей особую функцию общественного организма, существующего в форме этого государства. Самое понятие «корпорация» явилось в мiр позднелатинским словом «corporatio», обычно в своем основном значении переводимым как «объединение, союз индивидов, общество». Оно произведено от «corpus» – тело, плоть, вещество, материя, живое существо, человек, община, общественная организация, сословие, звание, цех, корпорация или вообще единое целое, стройная система, во-первых. Во-вторых, в дальнейшем приближении оно произведено от «corporare» – крепко присоединять, объединять, то есть делать одним телом, одним единым целым, одной стройной системой. И, в-третьих, а этим-то как раз и выявляется суть дела, оно произведено также и от слова «ratio», ибо есть результат сочетания «corpus», «corporare» с «ratio». Последнее обозначает устройство, систему, дела, взаимоотношения, образ, способ, метод, план, перечень, сумму, счёт, взгляд, точку зрения, мышление, рассмотрение, рассудок, разум, выгоду, интерес.
Исходя из языка, суть корпорации в том, что это – не живой организм как таковой, а равно и не родовая или семейная община (pater-familias), и уж тем более не территориальная (соседская) община, да и не племя. Нет, корпорация, исходя из сути латыни, &‐ это объединение и соединение в единое целое многих организмов (людей), которые сознательно, по разумному расчету (ради своей выгоды, интереса или ради достижения иных мыслимых, чаемых ими целей) объединились и урегулировали свои взаимоотношения, создав систему, действующую как единое целое по образу и подобию живого организма. То есть это – объединение, сообщество, общество, которое по своей сути уже не есть сообщество происхождения или есть не только сообщество происхождения, но, прежде всего, есть сообщество выбора. Принципиально важно здесь отнюдь не то, как соотносятся социальные группы кровного родства и социальные группы духовного родства, но то, как соотносятся социальная группа, общественный воспроизводственный организм и их составляющие индивиды.
Согласно мифо-логосу, возникшему в результате покорения иудео-христианством завоевателей Римской империи и ставшему основой идеологии Западной Европы, обусловившей возможность и необходимость корпорации как доминирующей в Западной Европейской цивилизации формы институциональной социальной организации, не материальное государство есть то первичное, которое всецело определяет индивидов в качестве подчиненных ему его функциональных органов. Нет, напротив, согласно этому мифо-логосу индивид есть начало и конец, альфа и омега, то первичное, которое определяет общество, ставшее результатом и продуктом договора индивидов. Точно так же не весь род человеческий есть первичное, а нация (корпорация) или союз наций (корпорация корпораций) есть функциональные органы человечества, но нация (союз наций) есть начало и конец, первичное, которое призвано определять форму существования и судьбу всего иного человечество.
Не менее принципиально важно и другое – племена, в особенности аристократия этих племен, разгромившие Римскую империю, но покоренные ее культурой и цивилизацией, посредством этого, сформировавшегося у них и властвующего ими, мифо-логоса Западной Европы обрели в качестве своей главной земной цели создание ойкумены по образу и подобию Римской империи. Не только общественное познание завоевавших Западную Римскую империю племен становится в силу этого сугубо прагматическим напряженным познанием Римской империи, но и общественная практика этих племен по превращению всего мира в новую Римскую империю обретает характер религиозной миссии, все более и более направляемой таким общественным познанием. Согласно идеологии иудео-христианства каждый человек призван стать духовным иудеем, следовательно, создаваемая и созданная духовными ‐иудеями новая Римская империя может быть только Священной Римской империей, которая есть новый Израиль духовных иудеев здесь на Земле, а не где-то на небесах. Но ведь Римская империя не только имела две фазы своего развития – дохристианскую и христианскую, но и во многих своих существенных моментах покоилась на историческом фундаменте Древней Греции, Древнего Ближнего Востока и Древнего Египта.
Различия исходных мифо-логосов племен, ставших основой формирования буржуазных наций Западной Европы, не только стали основой формирования различных религиозных течений внутри католицизма и возникновения разных течений протестантизма, но и вследствие разной степени своего типологического родства с Древней Грецией, дохристианским или христианским Римом заложили основы различий между видениями-проектами нации в Западной Европе. Раз становление племенных модификаций мифо-логоса Западной Европы завершилось, и соответствующие модификации этого мифо-логоса возникли, то через некоторое время каждый из них непременно оформляется в адекватную себе идеологию будущей нации. Эта идеология, овладев массами, на что также требуется время, непременно развивается в будущую национальную систему общественных теорий и практик, в будущую национальную модификацию общей западноевропейской технологии знания-власти над живым как биологическим видом. Кроме этого, разгром Восточной Римской империи мусульманами, во-первых, многократно усилил осознание возникающими западно-европейскими нациями своей вселенской исключительности в осуществлении религиозной миссии иудео-христианства, а во-вторых, превратил Московскую Русь, провозгласившую себя Третьем Римом, в незаконного конкурента-наследника, в бастарда, претендующего на религиозно-политическое наследство Римской империи. И хотя это отступление важно для понимания Западной Европейской цивилизации, но отнюдь не она как таковая, но сословия в Западной Европе есть предмет нашего внимания сейчас, а посему вернемся к этим сословиям.
Итак, сословие в Западной Европе, существующее в форме корпорации, предпосылкой своего возникновения и существования имеет не кровное, но религиозное родство, то есть религиозное вероучение и этим вероучением обусловленный и опосредствованный интерес. Интерес – для членов данной корпорации самый эффективный в данных общественных условиях способ добычи (производства = присвоения) ими средств, необходимых им для удовлетворения своих нужд, потребностей и достижения ими иных своих жизненных целей. Однако и в форме корпорации сословие, по своему общественному характеру и существу будучи «сообществом выбора», по форме продолжает оставаться функциональным органом «сообщества происхождения». Общественный характер сословия в качестве корпорации или «сообщества выбора» в наибольшей мере очевиден в тех случаях, когда сословию жрецов (духовное сословие) в целом или в части, определяющей суть дела (монашество, клир, епископат, например), предписано безбрачие (целибат).
В отличие от дохристианской эпохи в новую эру система сословий включает в себя все народы, входящие в данное политическое государство, во-первых. Каждое сословие теперь не только включает представителей разных народов, ибо самое политическое государство по типу институциональной социальной организации теперь также есть корпорация, но и само сословие есть политическое государство в политическом государстве или, иными словами, суверен, обладающий привилегиями, в том числе в сфере администрации, надзора и суда, во-вторых. Однако все сословия существуют теперь в условиях, когда над ними стоят сразу две корпорации – территориальное политическое государство (империя) и Ватикан – экстерриториальное религиозно-политическое государство, в-третьих. И Ватикан, и государь (император Священной Римской империи германской нации или король Франции, Англии, Испании) действуют согласно дифференцированной по сословиям системе институтов, основанных на господствующем вероучении иудео-христианства. Политическая конкуренция между государями и Ватиканом в этих условиях неизбежна. Борьба двух этих корпораций за верховенство осуществляется в условиях ревнивого контроля всеми другими сословиями того, чтобы каждая из этих корпораций не выходила за пределы своих привилегий, и чтобы обе они в рамках своих привилегий обеспечивали, чтобы ни одно из других сословий (корпораций) не нарушало моего сословия (корпорации) привилегий.
Вплоть до Реформации, как правило, Ватикан побеждает в этой борьбе за верховенство своей институциональной политической, духовной и экономической власти, нарушая тем самым суверенитет всех прочих сословий (корпораций). Посредством Реформации часть политических государств (провинций материального государства) Западной Европы не только восстанавливают свой суверенитет, но и существенно расширяют его путем экспроприации и присвоения привилегий Ватикана в своей провинции. Но только в Великобритании это было доведено до своего логического завершения – привилегии или частная собственность римского папы и привилегии или частная собственность государя этой провинции Западной Европы были объединены в единых привилегиях государя. Во всех других провинциях, экспроприировавших привилегии или частную собственность (монополию) Ватикана, возникшая множественность духовных корпораций не позволяла объединению привилегий Ватикана в этой провинции с привилегиями государя провинции. Государи Франции и Священной Римской империи германской нации в результате Контрреформации, последовавшей после Реформации, смогли не только восстановить свой суверенитет в соответствующих провинциях и княжествах, но и обеспечить верховенство своего суверенитета над суверенитетом Ватикана в пределах своей провинции Западной Европы.
Дело в том, что в Средние века политический строй в Европе был строем особой частной собственности, а именно частная собственность, аналогичная майорату, будучи одной из разновидностей частной собственности, выступала гарантом государственного строя. Но, как подчеркивает К.Маркс, сам «там, где мы встречаем майорат в его классической форме, – у германских народов, – весь государственный строй зиждется на частной собственности. Частная собственность есть там всеобщая категория, всеобщая государственная связь. Даже всеобщие функции выступают как частная собственность то какой-нибудь корпорации, то какого-нибудь сословия. Торговля и промышленность в их разновидностях составляют частную собственность особых корпораций. Придворные чины, судебные функции и т.д. составляют частную собственность отдельных князей и т.д. Попечение о делах страны и т.д. есть частная собственность властителя. Дух есть частная собственность духовенства. Исполнение мною моих обязанностей и мое право, в свою очередь, есть особая частная собственность. Суверенитет, в данном случае нация, является частной собственностью императора. ...частная собственность является родовым бытием привилегии, права как исключения».
Да и вообще «все существование сословий средних веков, – подчеркивает К.Маркс там же в «Критике гегелевской философии права», – было политическим существованием, их существование было существованием государства. Их законодательная деятельность, вотирование ими налогов для империи представляли собой лишь особую форму их всеобщего политического значения и политической действенности. Их сословие было их государством. Отношение к империи [к Священной Римской империи германской нации] было лишь договорным отношением между этими различными государствами и нацией, ибо политическое государство, в отличие от гражданского общества, было не чем иным, как представительством нации. Нация была point d'honneur [вопросом чести], политической идеей κατ' εξοχην [по преимуществу] этих различных корпораций и т.д., и только для нации вотировались налоги и т.д. Таково было отношение законодательных сословий к империи. Приблизительно таково же было положение сословий внутри отдельных княжеств. Князья, суверены, были здесь особым сословием, которое обладало известными привилегиями, но власть которого была в такой же мере ограничена привилегиями других сословий. (У греков гражданское общество было рабом политического общества). ...Их выступление в качестве законодательной власти было лишь дополнением к их суверенной и правительственной (исполнительной) власти; это было скорее переходом к делу вполне всеобщему как к частному делу, переходом к суверенитету как к частному сословию. Сословия... в средние века... не были частными сословиями, или... частные сословия были политическими сословиями».
В Средние века в Европе, как подчеркивает К.Маркс, «собственность, торговля, общность людей, человек имеют политический характер... Всякая частная сфера имеет здесь политический характер или является политической сферой; другими словами, политика является также характером частных сфер. В средние века политический строй есть строй частной собственности, но лишь потому, что строй частной собственности является политическим строем... Это, следовательно, демократия несвободы, завершенное отчуждение. ...В непосредственной монархии, демократии и аристократии еще не существует политического строя как чего-то отличного от действительного, материального государства, или от всего остального содержания народной жизни. Политическое государство еще не выступает как форма материального государства. Либо, как это было в Греции, res publica [общая деятельность, выгода, власть, вещь, сущность, содержание, общие деловые отношения, интересы, государство, мiр] является действительным частным делом граждан, действительным содержанием их деятельности, частный же человек есть раб; здесь политическое государство как таковое является подлинным единственным содержанием жизни и воли граждан».
Западноевропейское сословие, представляющее собой корпорацию, вместо того, чтобы сделать индивида членом общества, его функцией, делает индивида членом самое себя (сословия) и одновременно делает его исключением из общества. Ибо образ жизни индивида и общественный характер его деятельности сословная привилегия индивида, то есть привилегия индивида не в качестве индивида, но лишь в качестве члена сословия. Самое сословие становится обществом или, что то же самое, отдельная общественная функция, вместо того чтобы являться функцией общества, из отдельной функции превращается в самостоятельное общество. «Сословие базируется не только на разделении внутри общества как на господствующем законе, – пишет К.Маркс в «Критике гегелевской философии права», – но отделяет человека от его всеобщей сущности, делает его животным, непосредственно совпадающим с определяющими его особенностями. Средние века – это животный период в истории человечества, человеческая зоология». Однако это не просто человеческая зоология, а зоология политических животных или, иначе и короче, политическая зоология.
Сословие, сословная организация и их упразднение в Западной Европе: резюме
Стало быть, сословие есть результат идеологического и политико-правового опосредствования существующего в данном общественном организме, находящемся на докапиталистической ступени развития, распределения населения по сферам общественного воспроизводства, соответствующим крупным общественным разделениям труда, а равно и сословие есть общественная форма воспроизводства человека в его определенности конкретной сферой общественного воспроизводства. Иными словами, сословная организация суть та общественная форма, в которой осуществляется общественная организация труда на докапиталистических ступенях развития. Ибо сословная организация общественного организма определяет то, как в нем организовано и обеспечивается воспроизводство способностей людей к труду, как осуществлено общественное разделение и кооперация труда, как люди привлекаются к труду и какими способами их способность к труду соединяется со средствами производства, как распределяются результаты труда внутри общественного организма.
При сословной организации общественного организма распределение людей по сферам общественного воспроизводства и общественная организация труда определены сословной принадлежностью людей и отношениями между сословиями, закрепленными формальными институтами и осуществляемыми согласно привилегиям каждого сословия, закрепленным этими формальными институтами. Однако перечень сословий, государством формально признанных политическим государством в качестве сословий, как правило, не исчерпывает всех фактически существующих в данном государстве сословий. Но это не значит, что привилегии фактического сословия, не включенного государственной властью в официальный перечень сословий, не закреплены формальными институтами. Это лишь указывает на закрепленные институционально различия общественного состояния сословий по их отношению к политическому государству, а именно на такие различия между сословиями, признаваемыми таковыми государственной властью, и всеми другими фактическими сословиями.
Политическое государство включает только те сословия, которые составляют субъект институциональной власти, в то время как материальное общественное содержание, которое оформлено этим политическим государством, включает все сословия, фактические существующие в его (политического государства) границах. Это – во-первых, а во-вторых, сословия, фактически относящиеся к объекту институциональной власти, различаются между собой на сословия лично свободных и сословия лично несвободных (лично зависимых). Сословия лично свободных, но фактически относящихся к объекту институциональной власти, могут разделяться на граждан и иностранцев, как это имеет место быть в полисах Древней Греции и в Риме, или объединяются в одно сословие, как это нередко происходит в политических государствах Западной Европы Средних веков. Однако во все времена фактические сословия лично свободных, но относящихся к объекту институциональной власти, получают закрепление своих привилегий не как сословия, а как иные сообщества. На дохристианской (доисламской и т.п.) ступени развития такие сообщества воспринимаются и оцениваются как сообщества происхождения (колонии или диаспоры), на иудео-христианской (исламской и т.п.) ступени развития они воспринимаются и оцениваются как сообщества выбора (корпорации, в том числе конфессии, цеха и т.п.). Но в любом случае каждое такое сообщество, являющееся фактическим сословием, имеет свои привилегии, свою частную собственность, свою монополию на конкретные общественные функции, свой особый общественный статус, что закреплено в правовой системе соответствующего политического государства.
«Историческое развитие, – пишет К.Маркс, – привело к превращению политических сословий в социальные сословия, так что, подобно тому как христиане равны на небе и не равны на земле, так и отдельные члены народа равны в небесах их политического мира и не равны в земном существовании, в их социальной жизни. Самый процесс превращения политических сословий в гражданские происходил в абсолютной монархии. Бюрократия проводила в жизнь идею единства государства против различных государств в государстве. Тем не менее, даже рядом с бюрократией абсолютной правительственной власти социальные различия сословий продолжали оставаться политическими различиями, политическими различиями внутри бюрократии абсолютной правительственной власти и рядом с ней. Лишь французская революция завершила процесс превращения политических сословий в социальные, или сделала сословные различия гражданского общества исключительно социальными различиями, различиями частной жизни, лишенными политического значения. Этим был завершен процесс отделения политической жизни от гражданского общества. Равным образом и сословия гражданского общества подверглись, вместе с тем, изменению: в силу своего отделения от политического общества гражданское общество также стало иным».
Социальная организация буржуазного общества и буржуазная социология
Однако и на ступени буржуазного развития институциональная социальная организация в буржуазной нации в ее политическом, то есть национальном, государстве никуда не исчезает, но изменяет форму, что не есть только изменение формы, но есть также и изменение содержания. Изменяется и форма, и содержание именно потому, что изменилась классовая структура всего общественного воспроизводственного организма или мира-экономики, как и он сам, что суть одно и то же, во-первых. Вместе с этим изменилась хозяйственная структура, изменилось соотношение укладов общественного хозяйства и их технические базисы как внутри данного мира-экономики, так и внутри каждого национального политического государства, во-вторых. Будучи опосредствовано местом и ролью данного национального государства в мире-экономике и национальными особенностями развития его идеологических, политических и экономических институтов, все эти изменения дают иную, специфически отличающуюся от других национальных государств внутри этого мира-экономики, институциональную социальную организацию соответствующего национального политического государства, в-третьих.
Самое существенное заключается теперь в том, что в отличие от сословной организации институциональная социальная организация буржуазного общества не тождественна общественной организации труда – все члены буржуазного общества относятся к одному единственному, а потому всеобщему сословию. Буржуазное общество в национальном отношении, интегрирующем идеологические, политические и экономические размежевания, общественные связи и отношения соответствующих наций со всеми другими нациями внутри их общего мира-экономики, делится на национальные политические государства. Буржуазное общество, рассматриваемое в качестве совокупности отношений людей между собой в качестве частных лиц, подразделяется на гражданские общества национальных государств. Каждое гражданское общество национального государства, в свою очередь, есть совокупность его граждан и их общественных отношений в качестве частных лиц.
Поскольку институциональная социальная организация всегда есть результат опосредствования классовой структуры не только всей идеологической и политической надстройкой, но и общественной организацией труда, постольку самая классовая структура того или иного политического государства или гражданского общества никогда не дана непосредственно. Говоря языком философии, классовая структура есть сущность и подлинное содержание общественного бытия или онтология отношений общественных классов, в то время как институциональная социальная организация есть явление сущности, форма ее существования на поверхности общественной жизни или феноменология отношений общественных классов.
Поскольку в буржуазном обществе упразднены сословные различия или, иначе, поскольку упразднены закрепленные институционально различия людей по их общественному статусу в государстве, постольку упразднены очевидные признаки, по которым безошибочно определяется социальный статус каждого человека, в соответствии с которым он участвует в процессе общественного воспроизводства, во-первых. А, во-вторых, постольку сословная организация в принципе уже не может быть и не является формой проявления нового разделения на общественные классы, соответствующего буржуазному обществу на определенной ступени его развития в его конкретной национальной форме политического государства, и отношений между ними или формой существования классовой структуры на поверхности общественной жизни. И, в-третьих, постольку институциональная общественная организация национальных политических государств и оформленных ими буржуазных гражданских обществ обретает не только иные, нежели сословия, формы, но и иное содержание. Эти новые формы институциональной социальной организации в переносном и весьма условном значении кем-либо могут быть квалифицированы также и в качестве сословий, но в действительности сословий уже нет – категория сословие уже не отражает и не выражает никакой социальной реальности, жизненным опытом данной сознанию подавляющего большинства членов буржуазного общества.
В буржуазной социологии общество предстает в качестве социального пространства со своей топологией (О.Конт, Г.Зиммель, Э.Дюркгейм, П.А.Сорокин и др.), из чего необходимо и неизбежно буржуазная социология из «социальной физики» превращается в «социальную топологию» (П.Бурдье). Суть этого видения кратко и емко сформулировал Питирим Александрович Сорокин в своей книге «Социальная стратификация и мобильность»: «Итак, резюмируем: 1) социальное пространство – это народонаселение Земли; 2) социальное положение – это совокупность всех его [индивида] связей со всеми группами населения, внутри каждой из этих групп, то есть с ее членами; 3) положение человека в социальной вселенной определяется путем установления этих связей; 4) совокупность таких групп, а также совокупность положений внутри каждой из них составляет систему социальных координат, позволяющую определить социальное положение любого индивида». И здесь же: «Собственно, определить положение человека или какого-либо социального явления в социальном пространстве означает определить его (их) отношение к другим людям и другим социальным явлениям, взятым за такие «точки отсчета». Сам же выбор «точек отсчета» зависит от нас: ими могут быть отдельные люди, группы или совокупности групп. ...Перефразируя древнюю поговорку можно сказать: «Скажи мне, к каким социальным группам ты принадлежишь и каковы твои функции в пределах каждой из этих групп, то я скажу, каково твое социальное положение в обществе и кто ты в социальном плане». При знакомстве двух людей обычно используется именно этот метод...»
Пункт «2)» точно указывает на то, что исходным пунктом, основанием системы исчисления и точкой возврата буржуазной социологии является индивид буржуазного общества как его атом и неделимая основа его исчисления – число, но отнюдь не сам социум. Социум здесь есть лишь интеграл той или иной функциональной взаимосвязи и взаимозависимости индивидов, в совокупности образующих данный социум и, в конечном итоге, все население Земли. Собственно это и есть всего лишь иное выражение той же самой сути общественного бытия буржуазного общества, которая выражается также и корпорацией. Буржуазная социология – наделенное статусом науки, обрабатываемое и структурируемое методами буржуазной науки (технологии) познание господствующим классом буржуазного общества тех общественных организмов, в которых и над которыми он господствует, в целях управления этими общественными организмами посредством своей (господствующего класса) общественной практики. Однако самая буржуазная социология её агентами представляется как надклассовое познание, являющееся общечеловеческим познанием людей, их сообществ и общества.
По представлениям агентов буржуазной социологии она своим предметом имеет природные (естественные) различия между людьми и социальными группами людей по их положению и в их мобильности в социальном пространстве. Она изучает это пространство, мобильность и различия между людьми и социальными группами аналогично наукам, изучающим всякую иную природу вообще и живую природу, в особенности. Самое представление о стратификации (от лат. stratum – слой и facio – делаю) взято из геологии, в которой стратификацией называется расположение геологических пластов относительно друг друга. Социальные слои (страты) вычленяются по критерию различий (неравенства) доступа их членов к тем или иным социально значимым ресурсам, исходя из наличия социальных фильтров, распределяющих людей по социальным слоям (стратам), и различий социальных траекторий и дистанций, которые необходимо пройти членам социального слоя (страты), дабы получить такой ресурс. Социальные слои (страты) выстраиваются в социальные иерархии по критериям благосостояния, потребления, образования, досуга, престижа, власти и так далее, что исчисляется в соответствующих показателях (индикаторах).
Однако социальный слой (страта) не есть ни корпорация вообще, ни сословие, в особенности. Индивиды относятся к соответствующему слою (страте) не в силу формальных институтов (закона) и не по своему происхождению или выбору, ведь социальный слой (страта) не есть какое-либо сообщество происхождения или сообщество выбора. Социальный строй (страта) конструируется, вычленяется и гипостазируется (превращается в некую существующую сущность) ученым социологом-наблюдателем по констатируемому тождеству (близости) занимаемых множеством индивидов социальных положений (позиций), в данном гражданском обществе примерно одинаково оцениваемых множеством людей в качестве признаков социального статуса индивида. Социальный слой (страта) не есть ни общественный класс в себе, ни сословие в себе, ибо он ни в каком смысле не является субъектом или объектом институциональной власти, но есть лишь то, что буржуазная наука именует «классами на бумаге», равно как и «объектами на бумаге». Но социальный слой (страта) – это не просто феномен буржуазной или советской социологии.
В действительности буржуазная социология, впрочем, как и советская социология также, есть одна из буржуазных «технологий знания-власти над живым как биологическим видом». В соответствии с потребностями буржуазии она осуществляет теоретическое обобщение данности мира буржуазному сознанию, дает квалифицированное видение и оценку этой данности на соответствие мифо-логосу (ансамблю языка, мифов, ритуалов и табу) буржуазного сознания, которые и есть те исходные и конечные точки зрения, отсчета и оценки, с которых познается и оценивается мир буржуазией. В результате выстраиваются так называемые стратификационные модели общества, в которых, как правило, выделяются три социальных слоя или класса: высший слой, именуемый высшим классом, средний слой, именуемый средним классом, и низший слой, именуемый низшим классом. В США принято дальнейшее деление каждого из таких классов на бумаге на три подкласса (верхний, средний и нижний слой соответствующего класса). Высший класс квалифицируют как элиту, к среднему классу относят большинство населения, которое стабилизирует государство, а к низшему относят низко квалифицированных и неквалифицированных работников, а также существующих на социальные пособия, либо опустившихся на социальное «дно». Применительно к каждому национальному государству буржуазная социология своим предметом имеет «социальную стратификацию», «экономическую стратификацию», «политическую стратификацию», «профессиональную стратификацию» и т.д., а в отношении национальных государств и распределения их (национальных государств) совокупностей по Земле добавляет «цивилизационную (культурную) стратификацию».
Буржуазная социология одновременно является и специфически-идеологическим видением стратификации отдельных государств и всего рода человеческого, и оценкой соответствия идеалам и ценностям буржуазного сознания того, что видится этому видению, и проектом обработки этой видимости (кажимости) в целях более полного воплощения в ней идеалов и ценностей буржуазного, по преимуществу иудео-христианского, общества. Но это буржуазно-социологическое видение-проект общества есть сугубо идеологическое видение-проект, то есть оно основано на иллюзорном (идеологическом) сознании, которое вытесняет и замещает собой подлинно научное знание об обществе, его социально-классовой структуре, движущих силах, тенденциях и перспективах общественного развития. А посему направляемая буржуазной социологией, как и направлявшаяся советской социологией, общественная практика необходимо и неизбежно ведет к тому, что фактические результаты развития расходятся с целями, определенными общественной практикой, исходя из знаний об обществе, предоставляемых буржуазной социологией.


Vasaliev Vladimir
Похожие новости:

"Откуда есть пошла Русская Земля"
Прежде чем и для того чтобы понять, какой была институциональная социальная организация Киевской Руси, в силу каких закономерностей и какие специфические отличия она приобретала...
В политике и экономике важно найти все взаимосвязи
Как и в любом явлении, в любой науке, в любом сложном устройстве, способе, в мироустройстве, в микро и макромире для познания законов функционирования, развития, возможных...
В политике и экономике важно найти все взаимосвязи
Что такое идеология и как она выглядит
Уже лет 30 «идеология» стала вроде бранного слова с легкой руки слуг народа, которые гневно кричали с высокой трибуны Верховного Совета СССР «хватит нам идеологии, нам надо...
Что такое идеология и как она выглядит
Как спасти страну
Особенности общества, сообщества людей и особенности эволюции общества и сообщества.    Общество - исторически сложившееся население на исторически сложившейся...
Как спасти страну
Монополия в России: рухнет или нет?
Пожалуй, это стало уже общим местом: в начале ХХ века Российская империя имела полный набор экономических, политических, социальных и национальных противоречий.Да, все примерно...
Монополия в России: рухнет или нет?
Комментариев пока еще нет
Комментировать

События в мире
На правах рекламы