"Откуда есть пошла Русская Земля"

Прежде чем и для того чтобы понять, какой была институциональная социальная организация Киевской Руси, в силу каких закономерностей и какие специфические отличия она приобретала во Владимиро-Суздальской Руси, во что и в силу каких причин она трансформировалась в Московской Руси, стала институциональной социальной организацией России, затем СССР и РФ, необходимо понять, «откуда есть пошла Русская земля» и чем в действительности была Киевская Русь для восточных славян.
В статье «Взлет и падение государственного проекта Владимира Путина» В.Пастухов утверждает, что «русское государство существует в двух ипостасях – регулярного (внешнего) и чрезвычайного (внутреннего) государства. При этом слабость институтов внешнего государства всегда компенсировалась вездесущностью и силой неформального влияния внутреннего государства... «Внутреннее государство» в России могло принимать разные исторические формы, эволюционируя от опричнины до советской номенклатуры, но... она напрямую замыкалась на «национального лидера»..., представляя собой, прежде всего, инструмент его личной власти; она была спаяна определенной идеологией, которая больше напоминала религию...»
В статье «Куда идешь, русский народ?» мною отмечено, что структура государства в Руси Московской, России и СССР была много сложнее, нежели это утверждает В.Пастухов в своих статьях. В действительности Московская Русь, Российская империя и СССР как государства имели не два, но три иерархически взаимосвязанных уровня в структуре управления населением. Вместе с тем институциональная социальная организация Российской империи отличается от институциональной социальной организации Московской Руси, но различия между ними несущественны в сравнении с различиями между Российской империей и СССР.
Однако суть дела еще сложнее, ибо институциональная социальная организация Московской Руси была иной, нежели институциональная социальная организация Белой (Владимиро-Суздальской) Руси, однако и эта последняя существенно отличалась от институциональной социальной организации Киевской Руси. История институциональной социальной организации Руси, как и вообще вся история Руси и возникновение Руси как таковой, в особенности, – политически и теоретически это, пожалуй, самые сложные социологические и исторические проблемы, которые до сих пор никому не только не удалось снять, но и исторически и логически точно идентифицировать. Почему так – станет понятно из того, что изложено далее.
Прежде чем и для того чтобы понять, какой была институциональная социальная организация Киевской Руси, в силу каких закономерностей и какою складывалась институциональная социальная организация Владимиро-Суздальской Руси, во что и в силу каких причин она трансформировалась в Московской Руси и стала институциональной социальной организацией России, а затем изменилась в СССР и РФ, необходимо понять, «откуда есть пошла Русская земля».
Василий Осипович Ключевский считал, что «в начале нашей истории Новгородская земля по устройству своему была совершенно похожа на другие области Русской земли... так же и отношения Новгорода к князьям мало отличались от тех, в каких стояли другие старшие города областей» (В.О.Ключевский). Также известно, что именно из Новгорода Великого, именуемого отцом городов русских, в Киев пришли князья, объединившие торговые города с их областями от Волхова и Западной Двины по Днепру до Киева под единой политической властью, обеспечивающей нужды дальней торговли, во-первых, с Византией и, во-вторых, со Средним и Дальним Востоком, минуя Византию. Поскольку это так, постольку, дабы понять «откуда есть пошла» Киевская Русь, начинать движение к пониманию этого, по-видимому, надо с Новгорода Великого.
Дальняя торговля по пути «из варяг в греки»
«Благодаря... близости к большим торговым дорогам Руси, – пишет В.О.Ключевский, – Новгород рано втянулся в разносторонние торговые обороты... Торговля внутренняя и внешняя была жизненным нервом города... В Новгороде рано появились заморские купцы с запада. Около половины XII в. здесь основались купцы с острова Готланда из города Висби, который был тогда средоточием торговли по балтийским берегам. Готландцы построили в Новгороде на торговой стороне у торга двор с церковью скандинавского святого Олафа, с «варяжской божницей», как его называли новгородцы. Потом купцы из немецких городов, составлявших торговое общество на том же Готланде, построили в той же части Новгорода другой двор, на котором в 1184г. поставлена была «немецкая ропата» – церковь св.Петра. С усилением Ганзы в XIV в. немцы в Новгороде вытеснили готов и стали нанимать их новгородский двор, и тогда высшее руководство немецкой торговлей в Новгороде перешло от Висби к Любеку, главе Ганзейского союза. Новгородцы очень дорожили своей балтийской торговлей и давали большие льготы обеим иноземным конторам... По договорным грамотам князь мог участвовать в торговле города с заморскими купцами только через новгородских посредников; он не мог ни затворять немецкого торгового двора, ни ставить к нему своих приставов. Таким образом, новгородская внешняя торговля была ограждена от произвола со стороны князей».
Василий Осипович пишет о том, что собственно шведы (варяги, коих он именует готами) явились в Новгород лишь в средине 12-го века, а уже через 50 лет явились будущие ганзейские немцы, которые еще через 50-75 лет отобрали у шведов (готов) доминирование во внешней торговле Новгорода. Но с кем торговали, кто доминировал во внешней торговле не только Новгорода, но и всей южной Руси в 8-11-ом веках? Те самые «варяги», которые принадлежали к одной и той же народности, к которой принадлежали и купцы Новгорода, и купцы всех других торговых городов, возникших по Волхову, Западной Двине, Западному Бугу, Днепру, Припяти и другим притокам Днепра. Но «варяги» эти пришли с запада. Прийти они могли, во-первых, по коридору между северными отрогами Карпат и Пинскими болотами (Припятью), то есть они могли прийти с территории будущих Польши, Словакии и Чехии.
Либо, во-вторых, прийти они могли через Западный Буг, Неман, Западную Двину и Волхов. Из того же самого народа (племени) и оттуда, из какого и откуда пришли эти первые, по призыву их, скорее всего, пришли и вторые – их же сородичи – оборонять эти торговые города, обеспечивать торговлю и необходимый для этой торговли порядок вооруженной силой. То есть не только вооруженной силой охранять границы и обеспечивать торговые интересы, но и судить и рядить в этих интересах торговли, то есть создать высшую администрацию и править городами – княжить в торговых городах, стягиваемых дальней торговлей с Византией к Киеву и объединенных им в Киевскую Русь. Но чьими факториями сначала, а затем торговыми городами могли быть торговые города на пути «из варяг в греки»? Для ответа на этот вопрос, надо ответить сначала на вопрос: кто и с кем через них вел дальнюю торговлю и, следовательно, кто был их главными контрагентами в этой торговле?
Покупателем большой части товаров, идущих «из варяг в греки», была Византия. Но отнюдь не «греками» или иными народами Византии были все эти «варяги», создавшие торговые города на пути «из варяг в греки» и затем призвавшие своих родичей «варягов» для политического обеспечения интересов этой торговли. Иначе пришли бы не «варяги» с севера, но «греки» с юга от северного побережья Черного и Азовского морей, где у них уже тысячу лет, если не более существовали торговые колонии, бывшие антеннами «греческого» мира-экономики в стране скифов, во-первых. Да и позвали бы княжить они князей из Византии, а не из «варягов», во-вторых. Но и не из Скандинавии пришли эти первые и вторые «варяги». Скандинавии в 7-10 и даже в 11-ом веке в объемах, в каких (объемах) велась торговля с Византией внешними и внутренними «варягами» Киевской Руси, нечем было торговать с Византией, во-первых. Некем и негде, во-вторых, было Скандинавии в 7-10-ом веках создавать и обеспечивать товарами дальнюю торговлю цепи торговых городов по каждому из главных маршрутов дальней торговли по Западному Бугу, Неману, Западной Двине, Волхову, Днепру и их притокам, протяженностью много больше не одной тысячи километров каждый.
Самый древний путь «из варяг в греки» шел по двум основным маршрутам. Первый маршрут: Висла – Западный Буг – Припять – Днепр. Этот маршрут, имея один волок, идет одновременно из Балтики и с юга Польши через города Хельм и Плоцк по Висле на Брест по Западному Бугу и далее на Пинск и Туров, сразу выходя в район Киева, – этот маршрут функционирует и в настоящее время. Полоцко-туровская летопись гласит: «Рогволод пришел из-за моря и имяше волость свою в Полотьске, а Тур в Турове, от него же и Туровци прозвашася». Полоцк (сравните польский Плоцк на Висле) как торговый город существует с 862г., тогда Туров входил в область (волость) Полоцкую. В.О.Ключевский пишет, что Рогволодово княжество было одним из самых ранних, возникнув на земле кривичей одновременно с Рюриковым в Новгороде.  С Полоцком связан также и второй маршрут: Балтика – Западная Двина – Днепр. Он идет по Западной Двине (Даугаве) в Полоцк и далее через волок под Смоленском в Днепр. Третий маршрут: Балтика – Волхов – Ловать – Западная Двина – Днепр (с двумя волоками). Однако в скандинавских сагах отсутствуют упоминания о плаваниях скандинавов по этому маршруту «из варяг в греки». И археология свидетельствует о том, что в древнейших шведских торговых городах Бирке и Висби (на Готланде) византийские монеты очень редки, а большую часть кладов и обычных находок составляют англосаксонские, а также арабские монеты.
Византийские источники до 1060г. не сообщают не только о скандинавских купцах, но и о скандинавах вообще. Впервые о воинах скандинавского происхождения – «варангах» – говорится в византийском императорском хрисовуле 1060г., а все иные упоминания встречаются лишь в более поздних документах. Это соответствует и свидетельствам летописцев Новгорода о времени появления шведов (именуемых Ключевским готами) в Новгороде не ранее второй половины 11-го века, но им понадобилось еще 50-70 лет для основания своей торговой колонии, свидетельством чего стало сооружение культового здания этой колонией примерно в первой половине 12-го века. К тому же третий маршрут «из варяг в греки» через Неву, Ладогу, Волхов, Ловать, Западную Двину и Днепр с двумя волоками в 5 раз протяженнее, чем второй: Балтика – Западная Двина – Днепр (с одним волоком), не говоря уже о первом – самом удобном и самом коротком – маршруте. Предполагать, а тем более утверждать, что именно третий маршрут стал тем путем, по которому основатели торговых городов пришли в Поднепровье, нет никаких оснований.
Великое переселение народов и славяне
Вместе с разгромом Западной Римской империи еще одним результатом Великого переселения народов, имевшего место в 4-5-ом веках н.э., стало то, что часть прежде обитавших на юге и в центре Европы славянских племен с юга Европы сдвинулась в центр и далее на восток Европы. Оно привело часть славянских племен за Дунай и затем зажало их в гористых районах на востоке Балкан (Болгария), сделав их соседями потомков славян, издревле обитавших на прилегающем северо-западе Малой Азии (Анатолия и т.п.). Оно же вытолкнуло часть южных славян, издревле обитавших на Балканах, берегах Эгейского и Адриатического морей, в Центральную Европу и далее на север и восток. Так часть южных славян стала западными славянами. Из южной и средней части континентальной Европы Великим переселением народов были выдавлены не только славяне, но и другие народы Западной и Восточной Римской империй – волны переселения ударяли преимущественно в юг Европы, а затем разбегались по всей Европе.
Первой волной Великого переселения не позже рубежа 5-6-го веков кривичей вынесло в верховья Западной Двины, Днепра и Волги, дреговичей – в бассейн Припяти, древлян – в украинское Полесье, полян – на среднее течение Днепра, северян – на территорию будущих Черниговской, Сумской, Курской и Белгородской областей и т.д. Показательный пример – кривичи. В верховья Немана, Западной Двины, Днепра и Волги они пришли к началу 6-го века с Лабы и Одера через Польшу и юг Литвы, где оставили много топонимов (названий местности). Кривичи, как и все названные союзы племен восточных славян не были торговыми народами, их главными занятиями были сельское хозяйство (земледелие и домашнее скотоводство), речные и лесные промыслы, ремесло, но отнюдь не торговля, тем более не торговля дальняя. Не они создали торговые города и Киевскую Русь, не они стали материальной основой социальных верхов в этих торговых городах и во всей Киевской Руси. Именно эти славянские племена впоследствии составили сначала по преимуществу социальные низы Киевской Руси, а затем уже в рамках Киевской Руси образовали Русский народ на рубеже 1-2 тысячелетия н.э., но об этом в своем месте.
В это же самое время из хаоса в географической западной, центральной, северной и южной Европе рождался новый социальный космос, новый мир-экономика – Западная Европа. Рождающаяся Западная Европа не только враждовала с южными и западными славянами, а также и славянами восточными, но и в процессе своего становления уничтожала, пожирала насильственной ассимиляцией западных и южных славян поначалу, пока не дошла очередь до восточных славян и всего остального мира. В течение двух-трех веков после ухода из Центральной Европы в 5-ом веке будущих восточных славян, в том числе и вследствие нарастающего давления принесенных Великим переселением гуннских, готских, лангобардских и германских племен, в Центральной Европе снова возник и с тех пор все более нарастал относительный избыток славянского населения. Прежде всего, это были те южные славяне, которые были выдавлены из Южной Европы на север. Это были также и те западные славяне, которые веками ранее, во времена Римской империи, были занято дальней торговлей с Римом и ее провинциями через южных славян, а также промыслами и земледелием, которые обеспечивали нужды этой дальней торговли и ее обеспечивающего населения.
И из этого относительного перенаселения славян в Центральной Европе, а не только из готских, франкских, германских, гуннских и прочих «варварских» племен, посредством военных столкновений, религиозных, территориальных и политических трансформаций формирующих будущие Западно-Европейские нации, происходили ватаги лихих людей, бродивших по Западной и Центральной Европе. Часть славян, прежде всего из числа бывших южных славян, проявила себя в качестве коллаборационистов, став соратниками германцев в разгроме полабских славян – хроники содержат множество сообщений о том, как, например, дружины саксонцев, состоящие из 200 саксонцев и 300 славян, уничтожали полабских славян. Входя в союз и ассимилируясь с германцами, славяне-коллаборационисты замещали бывших южных славян в ранее созданных последними по Дунаю и заново создаваемых ими торговых пунктах на Лабе, Одере и других, впадающих в Балтику, реках Центральной Европы. В итоге этого процесса торговые пункты славян на германском и польском побережье Балтики, но в первую очередь связанные с ними славянские торговые пункты и поселения на впадающих в Балтийское море реках, до 12-13 веков стали германскими, которые затем и создали Ганзейский торговый союз.
Прежде дальняя торговля с Римской империей, а через них и со всем Средним и Дальним Востоком, кормила в первую очередь южных славян. Но она же кормила также и западных славян по Дунаю, Лабе, Шпрее, Одеру, Висле, южному побережью и островам Балтийского моря, которые во времена Римской империи торговали по преимуществу при посредстве южных славян. Однако эта дальняя торговля южных и связанных с ними западных славян была прервана Великим переселением народов и последующим формированием все более агрессивной Западной Европы. Западная Европа все более агрессивно выталкивала не подчинявших ей славян на восток Европы, а с другой стороны сюда же их тащили интересы их же дальней торговли, а также сюда же манили и особые выгоды торговли со всем Востоком, минуя Византию. К тому же часть бывших южных славян, еще не вошедших в союз и не ставших германцами, но ставших славянами западными, в 8-12-ом веках могла черпать ресурсы, необходимые во все возрастающих объемах для дальней торговли, только с территории восточных славян.
В Восточной Европе бывшим южным, прежде всего, и хозяйственно связанным с ними западным славянам было много легче и с несопоставимо меньшими издержками, чем где бы то ни было еще, устроить цепь городов-факторий, в которые отправить свой избыток торгового и связанного с ним промыслового населения. Это было верным средством по окружным путям восстановить дальнюю торговлю не только с Византией. Торговые маршруты, проложенные через земли восточных славян, позволили бы восстановить и вести дальнюю торговлю также и со Средним и Дальним Востоком, минуя Византию и фискальное бремя, налагаемое Византией. Поэтому основателями торговых городов в Поднепровье (первоначально по первому и второму маршруту) могли быть, и в действительности были новые западные славяне из числа старых южных славян. Торговые города, создаваемые этими славянами, прежде всего, по Дунаю, Лабе, Шпрее, Одеру и Висле, этим кружным путем через Польшу и Балтику и далее «из варяг в греки» восстанавливали свою дальнюю торговлю, которую они прежде вели с Римом, его восточными провинциями и далее со всем Востоком.
Материальные нужды и обстоятельства южных славян, выдавленных в Центральную Европу, и тесно связанных с ними западных славян предопределили открытие и освоение пути «из варяг в греки» путем постепенно нарастающей колонизации западными славянами территории своих, гораздо более мирных, чем они сами, сородичей – восточных славян. Тех самых мирных восточных славян, которые жили родовым строем племен и семейных общин на огромном залесенном пространстве водного бассейна Днепра от восточных предгорий Карпат и от Западного Буга до дремучих Верхневолжских, Верхнеокских и Брынских (Брянских) лесов на северо-востоке и до Великой степи на юго-западе, юге и юго-востоке от среднего Днепра. Эта территория аналогична территории Польши, Германии и иной, не горной, Центральной Европы по тем природным ресурсам, которые из нее было возможно извлечь при имеющемся уровне развития производительных сил. Поэтому она, будучи хозяйственно освоенной, вполне могла заместить Центральную и Западную Европу в качестве поставщика ресурсов и в Византию грекам, и на север Центральной Европы, включая южное побережье Балтики.
Венеты (венды) и словене или «откуда есть пошла Русская земля»
По мере выдавливания западных славян германскими племенами все дальше на северо-восток к Балтике и на ее острова и вызываемого материальными нуждами быстрого расширения объемов деятельности торговых городков на землях восточных славян торговая и промысловая деятельность западных славян распространилась также и на третий торговый маршрут. Здесь является еще один чрезвычайно показательный пример – словене (сравните – Словения на Балканах), археологических и иных следов проживания которых на Волхове вообще и вокруг оз.Ильмень в 5-7 веках не известно. История словен до 9-го века известна крайне плохо и только по преданиям, записанным много позже – в 15-17 веках. Известно, что ок. 700г. или немного позже словене построили Любшанскую крепость в устье Волхова в 2 км от Ладоги (побережье Ладожского озера), которая во второй половине 9-го века превратила свое существование. Однако, и в этом суть, ближайшие аналоги Любшанской крепости находятся в ареале расселения западных славян от Дуная  до Польского Поморья.
Около 753 года в 2 км от Любшанской крепости выше по Волхову, возникает скандинавское (предположительно основанное выходцами с о.Готланд) поселение – будущая Ладога. В 760-е годы словене разрушили и перестроили это скандинавское поселение в Ладоге, организовав в нем производство «глазчатых» бус для торговли с финскими племенами, которая велась до 840-х годов. По одному из древних списков Повести временных лет о «призвании варягов» говорится, что в 862г. Рюрик был призван в Ладогу, а не в Новгород, куда пришел позже из Ладоги. В 9-10-ом веках словене расселялись по Волхову и в бассейне водосбора Ильменя, а также в бассейне Мологи. От Ладоги по реке Сясь очень близок переход в верховья Тихвинки, из нее в Чагодошу и Мологу (отсюда открывается путь по Волге на восток в Волжскую Булгарию или на юго-запад к верховьям Днепра и Западной Двины), а по самой Мологе через ее верховья у Вышнего Волочка – в Мсту и далее либо в озеро Селигер и по ее притокам в реку Боровская Робья, впадающую в озеро Ильмень и текущую восточнее Ловати, либо сразу вниз по Мсте в озеро Ильмень, из которого в Волхов. И хотя от Селигера рукой подать до истоков Волги, Днепра и Западной Двины, все же только названными озерами, реками и их притоками в 9-10 веках ограничился ареал расселения словен.
В 9-ом веке на  восточном берегу Волхова близ истока там, где ранее жили финно-угорские племена (Дьяконовская культура), возникает укрепленное Городище – торгово-ремесленный и военно-административный центр словен (археологический памятник начала 9-го века). Это Городище стало известно как Княжий или Ярославов двор, (по наиболее известной версии Повести временных лет) начиная со двора Рюрика в 862г., который в начале 11-го века навсегда получает имя Ярославова, тождественно Княжего, двора. Так на восточном берегу Волхова явилась фактория с торгом (главным рынком), южнее которого возник поселок Славна, а севернее – Плотницкий поселок. Оба поселка объединяются в одно целое торгом, Княжим двором и площадью, которая оставляется рядом с торгом и Княжим двором. На площади сооружается степень – помост, с которого новгородские сановники обращаются с речами к собравшемуся на вече народу, а вблизи степени – вечевая башня с вечевым колоколом наверху и вечевой канцелярией внизу. Плотницкий поселок и поселок Славна после строительства собора св.Софии на западном берегу Волхова становятся Плотницким и Славенским концами, составляя одну Торговую сторону, быстро растущего нового торгового города, получившего название Новгород. Однако археологи сомневаются в самом существовании Новгорода даже и в 9-ом веке: самые ранние постройки датируются здесь 930-ми годами.
Есть еще несколько важных обстоятельств, позволяющих лучше понять суть дела. Первое – в 864г., согласно Никоновой летописи, «...оскорбишася Новгородцы глаголюще, яко быти нам рабом и много зла всячески пострадати от Рюрика и от раба его». В Новгороде вспыхнуло восстание во главе с Вадимом Храбрым против княжеской власти, но «того же лета уби Рюрик Вадима Храброго и иных многих изби Новгородцев советников его». Татищев высказал предположение, что Вадим, как и Рюрик, был внуком Гостомысла, который, происходя от старшей дочери Гостомысла, имел больше прав на власть в Новгороде. По мнению С.М.Соловьева, вся эта легенда лучше всего объясняется рассказом летописи о более позднем факте – неудовольствии новгородцев Ярославом Хромым (Мудрым), во время княжения его в Новгороде перед его походом на Киев и взятием его нанявшим варягов, выразившемся в убийстве новгородцами этих дружинников Ярослава, и местью Ярослава новгородцам. Тогда же в 11-ом веке сложилась легенда о «призвании варягов», которая использована при редактировании «Повести временных лет» для оправдания власти правящего княжеского рода Ярославичей, которые (вслед за подлинным предком своим – Ярославом Хромым (Мудрым)) основателем своего рода считали Рюрика.
Второе обстоятельство связано с «первым старейшиной Новгорода» Гостомыслом, который якобы и призвал Рюрика (в Новгород) с «братьями» Трувором (в Изборск – это в земле кривичей!!!) и Синеусом (в Белоозеро). Это имя Гостомысл впервые является в Новгородских летописях 15-го века, однако во всех ранних летописях, написанных в иных местах, на Руси не встречается. Известно, что Гостомыслом звали одного из племенных вождей вендов, который, согласно Есанетским и Фульдским анналам, погиб в 844г. в сражениях против короля Людовика. В оригинальных латинских текстах имя погибшего вождя пишется как Gestimus, Gestimulus, Gostomuizli. Никакие другие Гостомыслы не известны. И.И.Срезневский в середине 19-го века писал, что имя Гостомысла имеет западнославянские корни, так как окончание «-мысл» не характерно для восточных славян, но часто встречается среди западных славян.
Венды – это собирательное название всех славян в немецком языке вообще и серболужицких славян, в особенности. К серболужиким славянам в 6-10 веках относились славяне между Эльбой (Лабой) и Одером (Одрой) (будущие Саксония, Бранденбург и юго-запад Польши). На Лабу и Одер они пришли с территории будущей Сербии, во-первых. Во-вторых, венды и венеты – это одно и то же; так именовалось население побережья Адриатического моря, которое Геродот причислил к иллирийским племенам. Здесь в стране венетов римляне основали колонию Аквилею (181 до н.э.), в 89г. до н.э. венеты получили права латинских граждан, а в 49г. – права римского гражданства. После территориальной реформы Гая Юлия Цезаря Венетия с Истрией составили 10-ый округ Италии, столицей которого стала венетская Аквилея. И, наконец, в-третьих, Плиний Старший и Тацит называют венетами славян, бывших восточными соседями германцев, а именно славян-вендов. В том, что Венеция – город венетов, куда после нашествия вестготов, гуннов и лангобардов ушло население Аквилеи, может убедиться всякий, обратившись к истории Венеции. Но ведь и Словения выходит к Адриатике в Триесте и южнее его. Триест в течение около полутора-двух тысячелетий – торговый партнер и конкурент Аквилеи, затем Венеции в дальней торговле, проигравший Венеции в 11-15 веках более по политическим, чем по иным причинам.
Столица Словении – Любляна, сравните: город Люблин, существующий в Польше с 6-7-го века на пути в Хелм и чуть западнее его на первом маршруте «из варяг в греки». Не менее интересен торговый город на Балтике в устье Траве – Любек, расположенный на бывших землях полабских славян-бодричей (ререги), ставший центром Ганзейского союза и давший любекское право. В 7-12 веках существовал бодричский (ободритов) союз, который представлял собой федеративное объединение бодричей, вагров, полабов, глинян, смолян, варнов и древян. Из этого союза, например, главным укреплением вагров, пришедших на север Германии в 5-6 веках, был Старигард (Старград), позже переименованный в Ольденбург, в котором находилась резиденция князя вагров и их святилище. Племя смолян (болгарское – смоляни), начиная с 7-го века, обитало в Родопах (горы на Балканском полуострове, на 83 процента в Болгарии, на 17 процентов в Греции, бывшая провинция Рима) в долине реки Места (сравните – река Мста), впадающей в Эгейское море. В 837 году смоляне восстали против византийского верховенства и заключили союз с булгарским ханом Персияном, позже став основой болгарского народа. В Болгарии и поныне есть Смолянская область (сравните – Смоленск).
Общественные различия между южными, западными и восточными славянами
Вот теперь самое время сравнить между собой южных, западных и восточных славян. Именование славян западными, южными и восточными в этот период их истории (6-10-ый века) было уже не только географическим различием мест их обитания, но и в еще большей мере выражало существенные различия между восточными славянами, с одной стороны, западными, с другой, и южными славянами, с третьей. Это были различия по уровню развития производительных сил, по институциональной социальной организации и даже по языкам, хотя языковые различия в определенных частях племен были различиями диалектов в рамках одной и той же языковой семьи, но диалекты эти уже превращались в разные языки. Какие-то отдельные языки южных и западных славян еще оставались близкими друг к другу, а также к языку восточных славян, но многие языков части южных и западных славян по своей фонетике, морфологии, синтаксису и грамматике уже весьма далеко отходили или уже отошли от языка восточных славян. Они все больше сближались с языками неславянских народов Южной и Центральной Европы.
Восточные славяне были заняты по преимуществу земледелием (переложным хлебопашеством, огородничеством) и мелкими речными, лесными и ремесленными промыслами, осуществляя свое общественное воспроизводство по большей части без широкого применения товарно-денежных отношений. То есть обмен у восточных славян был по преимуществу обменом деятельностью (трудом) и результатами труда в натуре. Доколе у восточных славян не явилось разделение на общественные классы, а его не было до образования здесь торговых городов и подчинения торговыми городами окружающих их обширных деревенских областей, их общественный способ производства есть архаический способ производства. Однако этот архаический способ производства уже развит и переразвит, находясь в преддверии превращения в античный или азиатский способ производства. Но для такого общественного переворота не хватает той «малости», которой нет у восточных славян, – разделения на общественные классы, когда некая большая социальная группа господствует над всем остальным населением и посредством этого господства присваивает результаты труда большей части населения.
Основным двигателем хозяйства южных славян много ранее 5-8 веков, а затем также и хозяйства западных славян была дальняя торговля, то есть их вполне можно отнести к торговым народам, которые заняты дальней торговлей, а также промыслами, в том числе вооруженными, и ремеслом, поставлявшими товары для нужд дальней торговли. Это обусловливало высокий уровень развития товарно-денежных отношений у южных и западных славян, их инкорпорацию во внутренний обмен и, следовательно, развитие внутреннего рынка и производства продукции для обмена. Земледелие в таких условиях неизбежно и необходимо носит вспомогательный характер, ибо обеспечивает удовлетворение внутренних нужд собственного населения в продуктах питания, но и земледелие в этих условиях оказывается все более втянутым в товарно-денежный обмен. Западные славяне во многом уже были втянуты в товарно-денежные отношения южными славянами еще во времена Римской империи, во-первых, а, во-вторых, племена западных славян, воспроизводившие себя архаическим способом производства, ушли из Центральной Европы в Восточную Европу, примером чего являются те же кривичи.
Общественный способ производства южных славян и втянутой ими в свой товарооборот части западной славян по своей сути – это античный способ производства. В действительности античный способ производства именно южными славянами, а не греками или римлянами, впервые в истории и был произведен и с тех пор воспроизводился везде, куда они приходили и где сами свободно организовывали свою жизнь. Формой и единицей политической организации южных и родственных им западных славян необходимо и неизбежно явился полис – большой торговый город (отсюда и полис у Древних Греков, и республиканский Рим) с подчиненной ему и его обеспечивающей областью. Так оно и было у южных славян испокон веков, так оно стало и у родственных южным и связанных с ними процессом общественного производства западных славян во второй половине первого тысячелетия н.э. Именно эта общественная форма, а равно и единица политической организации общественного воспроизводства, основанного на дальней торговле и подчинении ей внутренней торговли, ремесла, промыслов и земледелия, а именно форма полиса, республиканского торгового города, и была перенесена ими на Волхов, Западную Двину и Днепр с их притоками.
Киевская Русь – дом рабства восточных славян и два исхода из него
Есть множество исторических фактов, которые свидетельствуют о том, что мнимые в России родичами славяне Западной Европы, в действительности – чужие восточным славянам, и таковыми они всякий раз оказываются, как только подворачивается подходящий для них (западных и южных славян) исторический случай. Купцы из Киевской Руси, неизменно являвшиеся в Константинополь, как и на среднюю Волгу и Каспий с рабами (= челядью), торговали по преимуществу отнюдь не рабами-европейцами, или рабами-азиатами, или рабами-финнами, но по преимуществу – рабами-славянами и, как правило, восточными славянами. Этот факт констатируют практически все современники – и византийские, и тюркские, и арабские, и иранские, и европейские. Этот же факт констатирует также и В.О.Ключевский, и все другие добросовестные исследователи истории Руси. Суть этого очень точно выражает русская народная сказка о том, как изначально была у зайца избушка лубяная, а у лисы – ледяная, как потом заяц приютил лису в своей избушке, и как вскоре после этого у лисы стала избушка лубяная, а у зайца – ледяная.
В.О.Ключевский пишет: «Экономическое благосостояние Киевской Руси XI и XII вв. держалось на [работорговле и] рабовладении. К половине XII вв. рабовладение достигло там громадных размеров. Уже в X – XI вв. челядь составляла главную статью русского вывоза на черноморские и волжско-каспийские рынки. Русский купец того времени всюду неизменно являлся с главным своим товаром, с челядью. Восточные писатели X в. ...рисуют нам русского купца, торгующего челядью на Волге... Когда... обывателю Царьграда нужно было купить раба, он ехал на рынок, где «русские купцы приходящее челядь продают»... Рабовладение было одним из главнейших предметов... древнейшего русского законодательства, ...по Русской Правде: статьи о рабовладении составляют один из самых крупных и обработанных отделов в ее составе... До конца X в. господствующий класс русского общества остается городским... Управление и торговля давали ему столько житейских выгод, что он еще не думал о землевладении... Военные походы скопляли в его руках множество челяди. Наполнив ими свои городские подворья, он сбывал излишек за море: с X в. челядь... наряду с мехами была главной статьей русского вывоза».
Раб был не только главной статьей внешней торговли Киевской Руси (вывоза из Руси), но, как пишет В.О.Ключевский, «в XI и XII вв. раба стали сажать на землю». Начиная с княжения Ярослава Хромого, прозванного Ярославичами Мудрым, раб становится основным работником во дворах и хозяйствах Ярославичей, бояр, епископов, монастырей и купцов. «Рабовладение было... первоначальным юридическим и экономическим источником русского землевладения. ...стали сажать челядь на землю, применять рабовладение к землевладению. ...собственниками являются: 1) князья и члены их семейств; 2) княжи мужи; 3) церковные учреждения, монастыри и епископские кафедры. ...во всех известиях о частном землевладении XII в. земельная собственность... населялась и эксплуатировалась рабами; это – «села с челядью». Челядь составляла... хозяйственную принадлежность частного землевладения, светского и церковного, крупного и мелкого... Это земля моя, потому что мои люди, ее обрабатывающие, – таков был... процесс, с которым сложилась у нас юридическая идея о частной собственности. Холоп-земледелец, «страдник», как он назывался на хозяйственном языке Древней Руси, служил проводником этой идеи от хозяина на землю, юридической связью между ними, как тот же холоп был для хозяина орудием эксплуатации его земли. ...привилегированный купец-огнищанин и витязь–княж муж X в. превратился в боярина...» (В.О.Ключевский).
О чуждости восточным славянам основателей торговых городов Киевской Руси свидетельствует также и противоположность словенского Великого Новгорода и кривичского Пскова в их отношении к русским вольным хлебопашцам, работавшим в частных хозяйствах. В Новгороде вольные хлебопашцы последовательно и неуклонно закабалялись, превращаясь в челядь, в рабов, в обельных (полных) холопов. В Пскове после его отделения от Новгорода вольные русские хлебопашцы тщательно охранялись законом, не допускавшим стеснения личной свободы крестьянина, в том числе посредством ссуд, займов и торгового оборота. До прихода новгородских словенцев и создания торгового города Пскова на его месте уже существовало восточнославянское городище кривичей, хотя историки долго вели спор относительно того, кривичи – это чистые славяне или же они славяно-балты, однако генетики поставили точку в этом споре. Восточные славяне, то есть русские, – генетически самый чистый народ, а кривичи стали одной из тех больших племенных основ, из которых слагался и сложился Русский народ.
Так вот кривичи в 6-10 веках представляли собою не одно племя, но союз племен, который занимал территорию, охватывавшую верховья Немана, Западной Двины, Днепра и Волги, на которой возникли торговые города Полоцк, Туров, Смоленск и Псков. Те, кто создал эти торговые города на территории кривичей и затем призвал своих родичей «варягов», пришли сюда не ранее рубежа 7-8-го веков, если не в 9-ом веке. Поселение кривичей на месте будущего Пскова существовало вплоть до 9-го века, пока из Новгорода сюда не явилась фактория. Возникший затем вокруг этой фактории на основе ее развития город Псков с прилегающими к нему погостами превратился в подчиненной Новгороду «пригород». Однако в 12-13 веках с падением Киевской Руси и возникновением Белой (Суздальской) Руси Псков отделяется от Новгорода, как и Владимиро-Суздальская Русь Андрея Боголюбского, становясь на краткий исторический миг вольным (Белым) великорусским городом. Об этом речь будет идти в своем месте, а пока отметим еще один исторический факт, на который обратил особое внимание В.О.Ключевский.
Василий Осипович в своих лекциях по Русской истории говорит: «Отлив населения из Поднепровья шел в двух направлениях, двумя противоположными струями. Одна струя направлялась на запад, на Западный Буг, в область верхнего Днестра и верхней Вислы, в глубь Галиции и Польши... Другая струя... из Поднепровья направлялась в противоположный угол Русской земли, на северо-восток, за реку Угру, в междуречье Оки и верхней Волги. Это движение... шло тихо и постепенно в низших классах общества, потому и не скоро было замечено людьми, стоявшими на общественной вершине». Еще Платон говорил: «Сродное тянется к сродному». Этим определялись векторы «отлива населения» из Киевской Руси. Княжеской, боярской и купеческой слой, по крови и по духу происходивший из южных и западных славян, со своими дворами и духовно родственной им частью населения Киевской Руси уходил на Запад в Литву, Польшу, Галицию по тому самому маршруту, по которому их предки пришли на Русь. Низы Киевской Руси – потомки восточных славян – исходили из торговых городов и княжеств Киевской Руси на северо-восток. Точно также побегут уже их потомки из Московской Руси и России, доколе им будет куда бежать. Побегут от того же самого – от обращения в рабство (крепостное состояние) – опять на северо-восток, за Бело море, в Заонежье, на Печору, в Пермь и на Северный Урал, а затем на юг и юго-восток – на Дон, на нижнюю Волгу, на Яик, в Сибирь и до Тихого океана.
Из своего племени, из союза своих племен, от своего народа массово не бегут в среду превосходящих численно инородцев. Исходят массово при первой возможности из-под гнета чужих племен или народов. Исходят массово также из-под гнета таких племен или народов, которые когда-то были своими, но стали чужими, то есть стали иными по своему духовному родству сначала, а затем также и по кровному родству, то есть уходят, бегут от тех племен и народов, которые стали инородными. В разных своих лекциях В.О.Ключевский замечает, что низы Новгорода, как и практически весь Псков, были сторонниками полного государственного единства Новгорода и Пскова с Белой Русью, возникшей как Суздальская земля и впервые так – Белой Русью – поименованной ее первым подлинным религиозно-политическим главой и выразителем – великим князем Андреем Боголюбским. А вот новгородские верхи изначально и всегда были противниками не только экономического и политического вхождения Новгорода в мир-экономику, создаваемый Московским княжеством, но и, тем более, противниками свободы Руси, то есть противниками Белой Руси.
Вот теперь можно переходить к рассмотрению основных теоретических предпосылок, без понимания которых невозможно адекватно понять институциональную социальную организацию ни Киевской Руси, ни Белой (Суздальской) Руси, ни Московской или Великой Руси, ни роман(ов)ской России, ни СССР, ни современной РФ. Дабы понять, какова была сословная организация в Новгороде и Киевской Руси в целом, надо иметь в виду, что до создания торговых городов и их объединения князьями в Киевскую Русь совокупность племен восточных славян, обитавших в этой части Восточной Европы не составляла одного единого общественного воспроизводственного организма. Напротив, каждое племя само является общественным воспроизводственным организмом, воспроизводящим себя архаическим способом производства. И хотя ремесло в них уже отделялось от земледелия, скотоводства и всех видов охоты и собирательства, именуемых на Руси промыслами, внутренний обмен еще не отделился ни от ремесла, ни от промыслов, ни от земледелия. Для того чтобы это произошло, требуется изменить общественный способ производства, которым племя воспроизводит самое себя, с архаического даже не на азиатский, а на античный или феодальный способ производства, а значит – создать государство, что невозможно без разделения на общественные классы. Надо, чтобы население разделилось на две большие социальные группы, из которых одна установила свое господство над другой и посредством этого господства присваивала результаты труда порабощенного ею населения.
Сословная организация восточной деспотии, мировой державы и империи
На таких ступенях развития, когда и если общественный воспроизводственный организм (материальное государство) необходимым условием и предпосылкой общественного производства предполагает отделение ремесла и обмена от земледелия, скотоводства и промыслов, тогда в таком государстве в качестве особого сословия выделяются купцы и ремесленники. Они (купцы и ремесленники) в таком случае имеют и по наследству передают свое монопольное право на ведение торговли и занятие ремеслом в соответствующем государстве. В таком случае политическое государство включает не два правительственных сословия (государственная администрация и духовная администрация или духовенство), если государственная администрация и жречество разделены, и одно общее податное сословие города и деревни, как это имеет место там, где торговля и ремесло еще не выделились в особую сферу общественного производства. В этом случае в политическом государстве из общего податного сословия выделяется еще одно податное сословие – купцы, ремесленники и прочие обыватели городов, и тогда политическое государство составляют два (или одно) правительственное и два податных сословия.
Если ремесло как таковое выделяется в особую сферу общественного производства наряду с торговлей и земледелием (со скотоводством и промыслами) в качестве других особых сфер и становится необходимым функциональным органом материального государства, то и в составе политического государства этого общественного воспроизводственного организма сословие ремесленников отделяется от торгового сословия. В таком случае есть два правительственных сословия – сословия государственной и духовной администраций; три податных сословия лично свободных лиц – торговое (купечество) сословие, ремесленное сословие (лично свободные ремесленники и рабочие в городе) и сословие лично свободных крестьян. Если общественное производство осуществляется с применением труда лично несвободных лиц, то ко всем прочим сословиям добавляется также и сословие лично несвободных лиц (рабов, холопов и им подобных лиц). В мировых державах или империях, как об этом подробно сказано в моей статье «Были ли в СССР сословия, и есть ли они в РФ?» (см.: http://www.newsland.ru/news/detail/id/1032220/ ), все наличные говорящие животные по своему общественному состоянию делятся на три уровня состояний (= сословий).
В мировой державе и в империи высший уровень общественного состояния составляет система сословий политического государства мировой державы или державы, создавшей и держащей империю. Средний уровень – совокупность  сословных систем сохранивших свою институциональную социальную организацию (свои царства, княжества и им подобные административно-территориальные формы) говорящих домашних животных – народов, в той или иной степени прирученных мировой или имперской державой. Каждое сословие этого среднего уровня с точки зрения мировой или имперской державы есть неполитическое состояние (сословие) говорящих домашних животных, не имеющее привилегий участвовать в определении судьбы и отношений своего народа с мировой (имперской) державой. Но по отношению к своим туземным административно-территориальным единицам неполитические состояния (сословия) говорящих домашних животных среднего уровня фактически делятся на сословия, сохраняющие свои монополии на осуществление внутренней административной, в т.ч. судебной, и духовной власти, и на сословия, имеющие привилегию заниматься только торговлей и материальным производством продукции. Третий или низший уровень общественного состояния говорящих животных, а именно уровень домашнего рабочего и всякого иного скота, точно так же, как в полисах Древней Греции и в Римской империи, во всякой мировой (имперской) державе на докапиталистических ступенях развития составляют рабы или иначе именуемый лично зависимый говорящий рабочий скот.
Здесь самое существенное заключается в том, что не только общественный организм мировой державы отделен от государств, входящих в мир-экономику мировой державы, а посему не только экономически, но и политически или только идеологически (религиозно) и юридически зависимых от мировой державы. Но и общественный организм имперской державы также физически отделен от общественных организмов провинций империи, которые являются ее колониальными владениями независимо от того, ведает общественное сознание имперской державы понятие колонии или нет. Всякий прокуратор, вице-король или иная имперская администрация колонии – это орган надзора за колонией, а также высший полицейский, судебный и карательный орган имперской державы на территории этой колонии. Органы имперской державы не вмешиваются во внутреннюю жизнь туземного организма до тех пор, пока дела и настроения тех или иных туземцев или их всех вместе не угрожают охраняемым законами имперской державы интересам имперской державы и интересам членов политических сословий имперской державы. От империи мировая держава отличается тем, что на территориях экономически и политически, либо экономически, идеологически и юридически (на основе договоров) зависимых государств мировая держава не создает высших органов полицейского надзора, суда, исполнения наказаний и осуществления карательных акций, в юрисдикцию которых входят высшие должностные лица и все иные подданные этих государств.
Во всех общественных воспроизводственных организмах, находящихся на докапиталистических ступенях развития и не представляющих собою симбиоза двух общественных организмов на одной территории (кормящего организма и организма-паразита), сословия есть результат предшествующего естественно–исторического процесса становления соответствующего общественного воспроизводственного организма. После возникновения обычного общественного воспроизводственного организма, имеющего сословную организации, все его сословия без исключения – это естественно-историческая предпосылка, условие и момент общественного воспроизводства политического государства, являющегося политической формой этого общественного воспроизводственного организма. Но это такое условие, такая предпосылка и такой момент политического государства, которые, непрерывно воспроизводясь процессом общественного производства в его целом, не только обусловливают, но и самим этим процессом своего общественного воспроизводства воспроизводят и свою политическую форму – это конкретное политическое государство как таковое. Самое это политическое государство, будучи политической формой общественного организма и его сословной организации, существует до тех пор, пока процесс общественного воспроизводства воспроизводит также и соответствующую ему институциональную социальную организации, а именно эту конкретную сословную организацию данного государства.
Даже в восточных политических государствах, основанных на азиатском способе производства, все сословия, кроме рабов и им равных, а также кроме индивидуального деспота или коллективного государя (олигархия), будучи формально исключены из процедуры принятия деспотом (государем) государственных решений, участвуют в политическом государстве. Не только потому, что они участвуют в политическом государстве иными способами и в иных формах, нежели издание высших законодательных, распорядительных и судебных актов государя, но и потому, что они не являются исключительно и только служебными органами государя, тянущими определенно им тягло. Сословия и в восточных государствах, основанных на азиатском способе производства, остаются функциональными органами всего общественного воспроизводственного организма, имеющими и сохраняющими из поколения в поколение монополию на осуществление крупных общественных функций. Но так это лишь в тех общественных организмах, которые не являются симбиотическими общественными организмами.
Социальная организация при симбиозе «внутреннего и внешнего государства» 
Совсем иначе дело обстоит в случаях симбиоза (совмещения на одной и той же территории) двух общественных организмов – паразитирующего и кормящего. Если общественный организм-паразит, существующий на докапиталистической ступени развития, не есть кровнородственный коллектив (племя или союз племен), но есть сообщество выбора, а в этих условиях оно есть сообщество религиозного типа, то общественный организм-паразит есть одна корпорация, которая состоит из кровнородственных коллективов или из корпораций, являющихся функциональными органами всего этого общественного организма-паразита. Общественный организм-паразит на докапиталистической ступени развития всегда есть «внутреннее государство», а посему этот общественный организм-паразит есть либо становящаяся нация, либо часть другой становящейся нации, а именно той, с которой как со своим сообществом выбора идентифицирует себя это «внутреннее государство». В том числе и поэтому, хотя и не только поэтому, «внутреннее государство» по преимуществу политически и юридически осуществляет институциональную социальную организации по образу и подобию институциональной социальной организации той становящейся нации, с которой это «внутреннее государство» себя идентифицирует, во-первых.
А, во-вторых, институциональная социальная организация «внутреннего государства» есть результат эмпирической социально-политической «инженерии» («революции» или «реформы»), посредством которой субъект «внутреннего государства» по своему произволу пытается изменить неприемлемые для себя результаты естественно-исторического («эволюционного») развития самое себя и кормящего организма. В новую эру в каждом симбиотическом общественном организме там, где мировая религия есть религия государственная, всегда есть две становящиеся нации – нация угнетателей, нация паразитов и нация угнетенных, кормящая нация. Это и было отмечено В.И.Ульяновым (Лениным) применительно к России, однако и применительно к буржуазному обществу В.И.Ульянов (Ленин) в общем и целом прав. Во всяком буржуазном обществе есть нация угнетателей и есть нация угнетенных, ибо и первая, и вторая есть одновременно и сообщество происхождения, и сообщество выбора, то есть сообщество, основанное на принципиальном идеологическом и политическом принятии членами соответствующего сообщества присущих ему в буржуазном обществе места и роли.
На докапиталистических ступенях развития симбиоз институциональных организаций двух общественных организмов осуществляется в форме симбиоза функциональных органов каждого из этих организмов. Но в результате этого симбиоза функциональные органы тела-паразита и кормящего тела отнюдь не сливаются, не интегрируются, не создают совместно функциональный орган (сословие) всего общественного воспроизводственного организма, ибо в действительности в этом случае всегда есть два общественных организма, а не один общественный организм.  Функциональный орган (социальная группа) тела-паразита насаждается сверху, надстраиваясь над каждым иерархическим уровнем функционального органа кормящего тела, дабы управлять его функционированием в интересах тела-паразита, а не в интересах кормящего тела. То есть симбиоз осуществляется так, что функциональные органы (являющиеся ими социальные группы) общественного организма-паразита паразитируют на соответствующих им социальных группах кормящего общественного организма (организма-донора), во-первых. Но в силу того, что тело-паразит заинтересовано в воспроизводстве (расширенном, простом или суживающемся – это зависит от идеологии и политических целей тела-паразита), его (тела-паразита) функциональные органы вынуждены дозволять или обеспечивать выполнение функциональными органами кормящего тела своих функций также и в интересах воспроизводства этого кормящего тела. То есть функциональный орган тела-паразита, как и все тело-паразит в целом, обеспечивает выполнение соответствующим функциональным органом кормящего тела своих функций в интересах воспроизводства кормящего тела не непосредственно, но опосредствованно.
Симбиоз всяких двух социальных групп, общественные функции которых весьма специфически дублируют и дополняют друг друга в одно и то же время, отбщественном воспроизводственном организмеежду господствующей нацией и угнетаемет выделения третьего - посредствующего те, необходимо требует и неизбежно приводит к формированию третьего слоя в соответствующей крупной сфере (отрасли) общественного труда. Этот третий слой, однако, не есть один уровень социальной иерархии общественной организации труда в этой сфере (отрасли) общественного труда, но расслаивается на то количество уровней, которое имеет эта иерархия. На каждом уровне иерархии общественной организации труда в соответствующей сфере (отрасли) общественного труда необходимо образуется и существует многоуровневое посредствующее звено или множество посредствующих звеньев, каждое из которых связывает соответствующий уровень иерархии отраслевой социальной группы организма-паразита и соответствующий уровень иерархии отраслевой социальной группы кормящего туземного населения.
Иными словами, высшая административная (правящая) социальная группа симбиотического общественного организма включает в себя, во-первых, высшую административную социальную группу общественного организма-паразита, во-вторых, посредствующий (средний) коллаборационистский слой между указанной социальной группой тела-паразита и социальной группой кормящего тела, которая, в-третьих, является высшей «государственной администрацией» кормящего общественного организма. Эта последняя социальная группа туземцев через посредствующий коллаборационистский слой (посредствующее звено) подчинена социальной группе общественного организма-паразита, выполняющей функции государственной администрации «внутреннего государства». В принципе так обстоит дело на всех уровнях иерархии общественной организации труда во всей сфере государственной администрации симбиотического общественного организма, а равно и во всех остальных крупных сферах (отраслях) общественного воспроизводства.
Однако, и это – тоже определяющие суть дела закономерности, чем выше уровень иерархии общественной организации труда в крупной сфере (отрасли) общественного воспроизводства, чем ближе он к высшему уровню, тем больше по своей численности социальная группа организма-паразита и тем меньше по своей численности социальная группа туземцев, которая уменьшается почти до нуля. И, наоборот, чем ниже уровень иерархии общественной организации труда в крупной сфере (отрасли) общественного воспроизводства, чем более он есть уровень непосредственного труда, тем меньше по своей численности, сходя почти до нуля, социальная группа организма-паразита и тем больше социальная группа туземцев. Посредствующие звенья по своей численности всегда меньше, чем соответствующие социальные группы туземного населения данной сферы или отрасли общественного воспроизводства. Вместе с тем, чем ниже уровень иерархии, тем больше их численность, но чем выше уровень иерархии, тем их численность х численность иальной группы организма-паразита меньше, чем соответствующего уровняотносительно, а на самых высших уровнях абсолютно, меньше, чем численность социальной группы организма-паразита, занимающего соответствующий уровень иерархии.
Это же самое относится и ко второй большой правительственной социальной группе, а именно к духовной администрации и к духовенству вообще, но с теми усложнениями, которые в России, в отличие от Хазарского каганата, последовали из формального тождества религии господствующего общественного организма-паразита и религии угнетенного кормящего общественного организма. И, во-вторых, из того, что иудеи в Хазарии имели организацию раввината и синагог, а хазары подобной государственной организации жречества и их «паствы» не имели, в то время как государственная церковь России формально объединяла представителей обоих общественных организмов – и паразитирующего, и кормящего.
Если купечество и ремесленничество являются функциональными органами общественного организма-паразита, но у кормящего общественного организма нет необходимости в них как в функциональных органах, то в симбиотическом общественном организме осуществляющие эти две функции социальные группы исключительно и только являются «сословиями» общественного организма-паразита, во-первых. И, во-вторых, в таком случае вся торговля, в том числе и внутренний торговый оборот, и ремесло подчинены внешней торговле, ею обусловлены и служат этой внешней торговле, которая обеспечивает также и нужды общественного организма-паразита в деньгах и импортных товарах за счет внешней торговли и дополняющего ее собственного ремесленного производства.
Вообще после возникновения симбиотического общественного организма все сферы и отрасли общественного воспроизводства получают лишь такое развитие и в той мере, какое и в какой мере допустимо с точки зрения общественного организма-паразита вообще и, в особенности, с точки зрения его (организма-паразита) особой социальной группы, которая надзирает, правит и регулирует соответствующую отрасль. Прогресс в развитии производительных сил в таком обществе возможен только либо согласно политической воле, либо с дозволения, либо путем преодоления множества рогаток, ибо всегда под контролем и при регулировании со стороны общественного организма-паразита. Это так именно потому, что прогресс в развитии производительных сил осуществляется посредством развития общественного разделения и кооперации труда (это – развитие технического базиса производства), во-первых, выражаясь в изменениях в общественной организации труда, а это влечет изменения во всей институциональной социальной организации общественного организма, во-вторых. Но изменения институциональной социальной организации упираются в границы соответствующего общественного уклада хозяйства, в способ производства, на основе которого оно ведется, и, следовательно, в самую структуру общественных классов – во власть господствующих общественных классов. Следовательно, общественный организм-паразит необходимо и неизбежно ставит пределы техническому и общественному развитию всего симбиотического общественного организма.
В симбиотическом общественном организме его институциональная социальная организация в силу всего сказанного необходимо и неизбежно приобретает весьма специфический вид: здесь то, что законодательно квалифицируется в качестве сословия, в точном смысле сословием не является. Ни одна социальная группа в таком общественном организме, кроме государя как социальной группы, не является наследуемой монополией на осуществление всей соответствующей крупной общественной функции, а также не является суверенным участником политического государства, то есть она по своей внутренней институциональной социальной организации не является государством в государстве.В симбиотическом общественном организме неизбежно и необходимо имеется институциональная иерархия социальных групп, участвующих в выполнении одной и той же крупной общественной функции: государственной администрации; духовной администрации; торговли; ремесленного (промышленного) производства; производства продукции сельского, лесного и т.п. подобного хозяйства.
Социальные группы, в симбиотическом общественном организме институционально (юридически) квалифицируемые как сословия, выполняют отнюдь не крупную функцию всего общественного воспроизводственного организма. Нет, институционально, на поверхности общественной жизни каждая из таких социальных групп, именуемых сословиями, выполняет конкретную службу (функцию), определенную единоличным или коллективным государем. Для выполнения такой, определенной самим государем службы или тягла, единоличный или коллективный государь своей властью как раз и создал эту социальную группу людей, определив ее привилегии, права и обязанности и прикрепив эту социальную группу к этой службе или этому тяглу. Но ни одна из них не выполняет всей крупной общественной функции, во-первых, отдельный индивид в этой институциональной социальной организации государства одновременно может принадлежать к двум и более «сословиям», во-вторых. Каждый из членов каждой из этих социальных групп в действительности, по существу, хотя по форме в отношении всех, кроме крепостных, это и выглядит иначе, есть закрепленный за службой крепостной на службе – раб государя (государства внутреннего), что становится очевидным лишь в исключительных случаях, которые как раз и выявляют суть дела, в-третьих.
Иными словами, социальная группа, именуемая сословием в симбиотическом общественном организме, не есть функциональный орган общественного воспроизводственного организма, но есть функциональный орган, созданный подлинным субъектом институциональной власти этого симбиотического общественного организма, каковым является субъект институциональной власти «внутреннего государства», то есть субъект институциональной власти общественного организма-паразита, кормящегося за счет туземного общественного организма. Но такая институциональная социальная организация невозможна ни при каком ином общественном способе производства, кроме как при азиатском способе производства. Во всех иных общественных воспроизводственных организмах, основанных на ином, кроме азиатского, общественном способе производства, сословию коллективного или индивидуального главы политического государства, оформляющего этот общественный организм, не позволяют создать такую институциональную социальную организацию другие подлинные сословия, монопольно по наследству являющиеся функциональными органами материального государства и поэтому являющиеся его суверенами.
Особый случай – когда и если, как это было в период возникновения Киевской Руси на торговом пути «из варяг в греки» по Западной Двине (Даугаве), Волхову и Днепру возникает симбиоз колониальных антенн (факторий) иного общественного воспроизводственного организма с общественными воспроизводственными организмами восточных славян. Это, но со многими соответствующими изменениями не столько места, сколько разных исторических условий и ступеней развития колонизаторов и туземцев, – также и случай колониальной Индии, и колониальной Северной Америки, и колониальной Африки. Однако это – не случай колониального Китая, который уже был империей до колониального завоевания части его территории монголами сначала, а затем Великобританией. Восточные славяне, как и племена индейцев Северной Америки или Африки до прихода колонизаторов, к моменту возникновения торговых городов Киевской Руси и самой Киевской Руси не составляли одного, общего всем им и единого общественного воспроизводственного организма.
Но об институциональной социальной организации Киевской Руси и ее специфике, а равно и о том, какой и в силу чего была институциональная социальная организация Белой (Суздальской) Руси, Московской или Великой Руси и России, речь пойдет в следующий раз. В одной или двух статьях это будет – станет ясно по мере оформления соответствующего материала в порядке подготовки его к публикации в таком формате.


Vasaliev Vladimir